А соседний правитель Биармии, Гардарики и Новогорода князь Рюрик погряз в междоусобных разборках, собирая свою огромную страну в единый кулак, строил новые крепости и посады, укрепляя её границы, и надолго позабыл о своей клятве отомстить Ахтубу.

И вот, похоже, руки у него дошли до Хазарии.

Царевич теперь знал, что сотни лодей и драккаров движутся по рекам на зов князя к Новогороду. Тысячи и тысячи ратников, викингов и конных кочевников готовятся по приказу Рюрика выступить в дальний поход. А куда нацелится страшное жало огромного войска, о том можно было даже не спрашивать.

Ахтуб провёл ладонью по затылку, приглаживая тонкими пальцами волнистые волосы, и снова попытался собраться с мыслями.

Страха и неуверенности в собственных силах он не испытывал. К этой войне царевич готовился давно, по крупицам собирая вокруг себя преданных людей, обустраивая крепостные стены Баркату, обучая новых воинов и закупая для них оружие и доспехи. Пять тысяч рати мог выставить против дружин Рюрика. По большей части – степной конницы из союза местных племён. А вот друзей и родичей, как это было в прошлый поход на Новогород, царевич решил на помощь не звать. Помнил слова кагана о том, что заканчивать войну с Рюриком придётся ему самому.

И тут же в памяти всплыл образ Вадима. Человека, с которым Ахтуб успел подружиться за долгие дни совместного путешествия по Хазарии и Византии, ставшего причиной его нынешних бед. За прошедшие годы царевич много раз мысленно возвращался к неудачной осаде Новогорода и никак не мог дать себе ответ на вопрос, почему же они с княжичем не смогли взять крепость. И это при огромном численном превосходстве над горожанами и горсткой викингов Рюрика…

– Господин! Господин! – прозвучал позади негромкий голос ближнего телохранителя Накиба. – К тебе прибыл Манаар. Прикажешь впустить?

– А что, уже утро? – удивлённо посмотрел на него царевич.

– Давно, – негромко и как-то опасливо ответил Накиб, опуская взгляд вниз.

– Зови! – взмахнул рукой Ахтуб.

Все воспоминания долгой бессонной ночи сразу отошли куда-то в сторону, оставляя в голове только мысли о предстоящем походе Рюрика.

Он стремительно прошёл в соседнюю залу, предназначенную для приёма гостей, и повернулся к двери, вызывая на лицо маску радушия и приветливости.

Прискакавший Манаар был эльтебером – племенным зависимым вождём, а потому всегда и во всем уже много лет поддерживал его, тудуна, в этой огромной цветущей провинции. Видимо, ему тоже что-то стало известно о надвигающейся опасности, и он тут же поспешил засвидетельствовать царевичу свою преданность и готовность, если понадобится, привести войска на помощь. Но, похоже, хотел первым услышать вести из уст своего господина.

Седобородый старик неспешно прошёл через двустворчатые резные двери, распахнутые перед ним слугами, и замер в поклоне перед Ахтубом.

– Что привело тебя в Баркату, уважаемый Манаар? – выдержав небольшую паузу, заговорил царевич, окинув тяжёлым пристальным взглядом эльтебера и движением руки предлагая ему подняться на ноги. – Чем заняты твои мысли, какие заботы тяготят?

– Прости, высокочтимый тудун, – хриплым и чуть свистящим голосом ответил старик. – Не смог усидеть у себя в юрте, когда узнал от людей, что Рюрик на нас войной идти надумал! Лодьи свои на реки выводит, рати многолюдные подле Новогорода собирает, даже дружины викингов из далёкой Ладоги призывает. Верно ли оно? Правду говорят?

– Так оно и есть! – кивнул головой Ахтуб. – Когда-то давно князь Рюрик поклялся своим людям, что отомстит мне за осаду Новогорода, и вот теперь он решил её исполнить.