В одной руке я держал свою сумку, в другой сумку Булки и медленно оглядывая, перрон негромко матерился. Булки нигде не было видно. Ко мне подбежал Ден.

– Слушай, где он ходит!?

Я пожал плечами, все еще оглядываясь по сторонам.

– Он, что, псих? Нас ждать никто не будет, – он швырнул руку в сторону начальницы поезда.

Начальница поезда разговаривала с проводницей. Ребята уже были внутри.

– Посчитает всех кто вошел в вагон, и отправит, она же тоже там с человеком договаривается….

– Он наверно за водкой побежал, – сказал я.

– Вот и будет ее пить тут, на вокзале. Еще пара минут до отправки, не придет…

– Позвони ему! – перебил я его.

Ден вздохнул.

– Иди, устраивайся, клади вещи, я позвоню ему пока.

Проводница уже стояла на ступеньках, начальница поезда удалялась к локомотиву в районе семнадцатого вагона. Я подхватил обе сумки и направился внутрь, проходя мимо одного из окон вагона, я увидал сосредоточенное лицо Егора. Затем проводница крикнула над моей головой, когда я подошел к ступеням:

– Вы едите?!

– Сейчас! – Ответил Ден и, приложив телефон к уху, побрел в нашу сторону.

Он остановился напротив нас, но не поднимался. Я стоял на нижней ступеньке, а проводница выглядывала из тамбура на улицу. В других вагонах двери уже были закрыты. Поезд зашипел, затем раздался гудок.

– Поднимаемся! – выкрикнула проводница.

– Вот козел! – выругался Ден.

– Пошел он к черту! – я, не менее чем Ден, был зол и раздражен. – Что, совсем мозгов у него нет!

Поезд дернуло, и он качнулся. Я начал подниматься. Ден положил трубку и последовал за мной. В этот момент мы услышали:

– Стойте! Пацаны, стойте!

С трудом поднимаясь по ступеням, из подземного перехода выбегал Булка. В одной руке у него был черный пакет, и нам, даже с такого расстояния и сквозь грохот трогающегося состава было слышно, как в нем что-то опасно позвякивало. В другой он держал открытую бутылку пива. Дубленка его была расстегнута, волосы растрепаны, он по-дурацки хихикал, задыхаясь, бежал за поездом, который уже медленно начал катиться и, при этом, отхлебывал пиво из бутылки. Ден протянул руки и забрал у него пакет, потом подал руку Булке. Мы вдвоем затащили его в тамбур, и нам, внезапно, стало тесно. Проводница начала кричать, что с пивом в поезд нельзя, поэтому мы все сделали по несколько глотков захлебываясь от смеха и наплевательски вышвырнули бутылку в набирающую скорость морозную тьму.

Проводница – женщина лет тридцати пяти – тридцати восьми, совершенно некрасивая, с лицом, покрытым темно-коричневой конопатостью, повела нас в вагон.

Вагон был плацкартного типа, люди сидели на нижних полках по пять – шесть человек в зависимости от комплекции. На верхних полках лежали по двое и на багажных полках расположенных под самым потолком тоже лежали люди, в основном женщины, видимо потому, что они легче. Стояла вонь, собравшаяся в букет из самых разных запахов: перегар, ноги, пот, различная пища и лекарства. Наверно так выглядели вагоны в военное время. Всюду были очень пьяные люди, некоторые из них просто сидели, некоторые продолжали пить, некоторые танцевали в тамбуре, в конце вагона и ходили туда-сюда, хлопая дверьми и добавляя к прочим запахам запах грязного туалета. Стоял галдеж, как на рынке, кто-то постоянно пьяным голосом выкрикивал чьи-то имена и нецензурно бранился в адрес их владельцев. В середине всего этого безумного вагона на нижней полке в компании пьяного курсанта военного училища и двух полуголых мужиков сидел Артем и все так же, как на перроне, широко улыбался, и только глаза его выражали изумление. На руках он держал свои вещи и почти весь реквизит, рядом, ближе к окну, лежали вещи Егора, Руслана и Славика. На верхней полке кто-то храпел. Над ним, на багажной полке, разместилась пожилая женщина. Она лежала головой к проходу, и седые пряди длинных волос свисали с края над ногами храпящего. Егора, Руслана, Славика и знаменитого квнщика не было. Создавалось впечатление, что нас обманом заманили в Ад.