Николай Иванович выбегает. Входит Екатерина Павловна. В руках у нее сумка с тетрадками и продуктами.

Екатерина Павловна. Ой, Гриша, ты приехал, а я весь день не могла прийти. Сегодня такой сумасшедший день! (Радостно.) Теперь у нас все дни сумасшедшие, представляешь?! У нас телевидение! (Екатерина Павловна выбегает на кухню, потом возвращается в зал.) Это уже третий раз! Представляешь, это захолустье жило тысячу лет и сюда ни разу никто не приезжал, и вот Николай Иванович – и они приезжают уже третий раз! И Николай Иванович сказал…

Григорий. Подожди! Что ты как… с цепи… Какой Николай Иванович?

Екатерина Павловна. Ну как же! Он же только что говорил с тобой. Он сказал, что в восторге от тебя! Теперь все будет в порядке!

Григорий. В каком порядке? Что ты… Ты телеграмму получила?

Екатерина Павловна (радостно). Получила. (Продолжает разбирать свои сумки.) Я же тебе говорю: сегодня такой день. Телевидение. Николай Иванович сказал: «Никакой лакировки». Повел по классам: «Говорите, что хотите». Ну, все молчат— захолустье. А он одному: «Читай стихи», другому: «Пой». – «Что?» – «Что хочешь». А третьему: «Язык показать хочешь? Покажи!» Представляешь, он и учителям говорит: «Хотите показать язык? Кто может показать язык? Ну тогда я покажу язык!» И показал! Прямо в телекамеру – два раза просили повторить. И я показала. Все наши – в шоке! Представляешь, что они говорили потом?! Зайду в учительскую – замолкнут и молчат. Только выйду – как улей: у-у-у-у. А Николай Иванович…

Григорий. Да погоди ты! Николай Иванович – это вот этот? Что происходит? Ты можешь объяснить?!

Екатерина Павловна растерянно смотрит на Григория.

Екатерина Павловна. Гриша, Николай Иванович… (Вдруг поняв.) Господи, ты же ничего не знаешь! Я писала тебе уже в сентябре. До тебя не успело дойти письмо! Николай Иванович новый директор! Ты не представляешь, что это за человек!

Григорий. Да уже представляю. Но какого черта он у нас в доме?

Екатерина Павловна. Подожди, Гриша. Я тебе все расскажу. (Садится на стул.) Нашего дурака выперли на пенсию. Он еще оставил себе полставки истории. Так Николай Иванович сказал ему: «Вы маленький Брежнев захолустного масштаба». Представляешь?! И он с тех пор не появляется. А Николаю Ивановичу построили дом на старом карьере: РОНО заказало РСУ. Он жил в нем с сентября, а дом развалился месяц назад.

Григорий. Дом я видел.

Екатерина Павловна. Вот! (Радостно.) И я предложила Николаю Ивановичу жить у нас – у нас же полдома пустует. И он согласился!

Григорий. Ну?

Екатерина Павловна. Ну как же. Ты же знаешь наше захолустье. Сразу сплетни, разговоры, мол… Они не понимают, что Николай Иванович просто выше этого. Ты не представляешь, что это за человек! У него два диплома: физмат и филфак. А ведет он историю. И знает три языка. И даже умеет читать японские иероглифы. И кружок японского в школе ведет. Японский – это у нас-то, в нашем захолустье, представляешь?

Григорий. Представляю.

Екатерина Павловна. Он пришел в школу на работу джинсах! Представляешь?! Директор школы – в джинсах. Вся школа стояла, а он шел по живому коридору, представляешь?! Представляешь, как он шел?!

Григорий. Катя, что с тобой? Ты как ненормальная. Как ты говоришь?

Екатерина Павловна. Как я говорю?

Григорий. Как ненормальная. Ты можешь спокойно объяснить, почему этот Николай Иванович должен жить у нас в доме?

Екатерина Павловна (разочарованно). Ну как же, Гриша… (Встав со стула.) Ему же негде жить. Его дом развалился. Скоро зима. Он ведь согласился. Теперь у нас все переменится в школе. И ты вернешься в школу. Я говорила с Николаем Ивановичем. Он возьмет тебя. Не нужно будет ездить на эти заработки. Теперь никто не посмеет тебя преследовать.