Какой поучительный урок гордым сынам нашего суетного века, желающим весь мир переделать по своим безумным мечтам! Не путем насилия и полной разнузданности страстей человеческих достигаются истинно братские отношения между людьми, а путем глубочайшего смирения, путем полного самоотречения в духе евангельской любви, когда люди забывают о своих правах и во имя любви думают только о своих обязанностях, да горько оплакивают немощи падшей природы своей… Свободные от молитвы часы отшельники проводили в постоянных трудах. Молитва и труд, неразлучны в жизни инока, и ученики Сергиевы трудились над возделыванием своих небольших огородов для своей скудной трапезы пустынной, заботились каждый о своей убогой келии, сами готовили себе пищу, шили себе одежды, переписывали книги и занимались иконописанием.

Стефан пришел в Обитель Сергия и привел своего 12-летнего сына Иоанна. Иоанн провел в Обители 22 года, стал иконописец и игумен Ростовский.

Страх и ужас объял всех и каждого, уныние распространилось повсюду. Ничем нельзя было остановить грозного шествия «черной смерти», не было от нее никакого спасения. В одном Китае легло в могилу до 13 миллионов народа; вымирали целые города, становились безлюдными целые области. В Киеве, Чернигове, Смоленске и Суздале едва уцелела одна третья часть населения; в Глухове и Белозерске не осталось ни одного человека. Не успевали хоронить умерших: отпевали по тридцать-сорок человек зараз. Клали по три-пять человек в один гроб… В короткое время умерли митрополит Феогност, два сына Великого князя и сам Великий князь Симеон Иванович.

В эту тяжкую годину многие православные русские люди шли в монастыри: под благодатным кровом святых обителей не так страшно было и умереть, как в среде мирской суеты; здесь каждый мог с мирной душой совершенно предать себя в волю Божию и приготовиться к смерти по-христиански. Можно ли сомневаться, что и к преподобному Сергию в его пустынную обитель в это время особенно много приходило людей, искавших у сего благодатного инока-подвижника утешения в горестях жизни, в тяжкой потере близких сердцу, мирного приготовления к переходу в будущую жизнь? И мог ли он, любвеобильный отец, отвергать сих несчастных пришельцев? Но принимая их, он должен был заботиться и об удовлетворении их духовных нужд, о напутствии приготовляющихся к смерти таинствами Церкви. Так самые обстоятельства, а лучше сказать – Промысл Божий располагал эти обстоятельства к тому, чтобы в обители Сергиевой был свой совершитель тайн Божиих, а с умножением братии и свой игумен.

Преподобный Сергий по своему смирению и слышать не хотел, чтобы ему принять эту должность. Он всегда говорил, что «желание игуменства есть начало и корень властолюбия». Тем не менее, он сам сознавал нужду в духовном пастыре для своей обители. И Господь, всегда готовый исполнить волю боящихся Его, услышал молитву Своего угодника, и поскольку никто лучше самого просившего не мог послужить на сем месте к славе имени Его, благоволил его самого и дать игуменом братии. Братии решились наконец обратиться со своим желанием к преподобному. Укрепив себя надеждой на Бога, братия пришли к нему все вместе и сказали: «Отче! мы не можем долее жить без игумена; исполни наше сердечное желание – будь нам игуменом, будь наставником душ наших; мы будем каждый день приходить к тебе с покаянием и открывать пред тобою нашу совесть, а ты будешь подавать нам прощение, благословение и молитву. Мы желали бы видеть тебя совершающим ежедневно Божественную литургию и от твоих честных рук причащаться Святых Христовых Тайн. Ей, честный отче, таково наше общее сердечное желание; не откажи нам в этой милости!»