– Ну, через часик я буду свободна, – проворковала медсестра.

Иван Петрович, ничего не сказав, отошёл в сторону и вышел из больницы.

На крыльце стояла белая «Волга». Иван Петрович усмехнулся.

– Ну раз мне не нужно болеть, то не буду! Болей сам!

Иван Петрович достал из сумки батон. Отломал кусочек и начал бросать крошки на капот «Волги».

Голуби один за одним слетались и клевали крошки…

Через несколько минут три десятка голубей облепили автомобиль…

Иван Петрович бросил последние крошки на машину.

– Против природы не попрёшь. Кто-то старый и седой, а кому-то голуби машину обгадили, – произнёс Иван Петрович и не спеша пошёл домой…

Жарков Алексей Дмитриевич

В переходе сидел мужчина и играл на баяне. У его ног лежала шляпа, в которой было немного мелочи. Мимо него проходили люди, казалось, вовсе его не замечая.

Рядом с ним остановился какой-то лысый старик и бросил несколько монет.

Мужчина, продолжая играть, кивком головы дал понять, что благодарен.

Старик стоял и слушал. Мужик закончил мелодию.

– Можно мне попробовать сыграть? – попросил старик.

– Я незнакомым не даю инструмент, – ответил мужчина.

– Меня Алексей Сергеевич зовут, – произнёс старик и улыбнулся.

Мужик улыбнулся в ответ.

– Ну, это многое меняет. Паша, – ответил он и встал. – Присаживайся на моё место. А играть что будешь?

– «Марш Славянки» попробую.

– Ну, давай, – произнёс Паша и протянул инструмент.

Алексей Дмитриевич нежно прошёлся по клавишам, закрыл глаза, улыбнулся и начал играть.

Мужчина, стоящий рядом, наблюдал, как ловко двигаются пальцы старика.

Рядом остановилась какая-то женщина, потом ещё и ещё.

Старого баяниста обступили десятка два людей, и все заворожённо слушали, как он играет.

В лежащей шляпе уже было раза в четыре больше мелочи.

Старик закончил играть и только сейчас заметил рядом с собой столько слушателей. Он улыбнулся смущённой улыбкой…

Какая-то женщина начала аплодировать, её поддержали. Переход наполнился овациями…

По щеке старика прокатилась слеза. Он вновь коснулся клавиш и заиграл. Как раньше, в своей молодости, он играл, играл и словно перенёсся обратно в то счастливое время, когда был молодым…

И вот уже, как будто не было тех прожитых лет, новыми красками заиграли юношеские мечты и надежды.

На миг ему показалось, что он, как и раньше, полон сил…

Вздохнув, Алексей Сергеевич прошептал, продолжая играть:

– Хорошая штука – жизнь. Очень хорошая…

Александр Сергеевич Демьяненко

Александр Сергеевич Демьяненко стоял у дверей дорогого казино, его строгая фигура выделялась на фоне роскошного интерьера. Серая шинель с красными и синими вставками на воротнике, необычная шляпа времен восемнадцатого века – все это придавало ему вид человека из другой эпохи. Он приоткрыл дверь и, слегка склонив голову, произнес:

– Доброе утро, Татьяна Сергеевна.

– Доброе, Александр Сергеевич, – улыбнулась в ответ симпатичная женщина, хозяйка казино. Ее взгляд был теплым, но в нем читалась деловая хватка.

– Погода сегодня будет солнечной, – заметил Александр Сергеевич, стараясь поддержать легкий тон.

– Очень хорошо, – кивнула она и, не задерживаясь, скрылась за дверью.

Оставшись один, Александр Сергеевич задумался. Его мысли, как всегда, блуждали где-то далеко от текущего момента. О фильмах, о ролях, о режиссерах, о жизни в целом. Он часто размышлял о том, как сложилась его судьба. Работа швейцара казалась ему чем-то вроде роли в кино – незаметной, второстепенной. Но в отличие от кино, здесь не было аплодисментов, не было зрителей, которые могли бы оценить его игру. Только проходящие мимо люди, каждый со своими заботами и амбициями.