– А, это.. там. – «мохнатец» махнул в другую сторону.

Ведя побежал и попал в какую-то гигантскую паутину. Вернее, это была не паутина, а странное скопление длинных-длинных веревок со множеством узелков петель. Ведя попал в узлы и сразу запутался:

–Вредные порождения мерзости и беспорядка… и чего вы привязались ко мне! А ну отвяжитесь, а то я сам вас отвяжу!

Ведя принялся рвать веревки, гибкие как струна или пружина. Одна оказалась особо гибкой и не хотела рваться. Ведя приналег – она треснула, да как спружинит!!

Взмокина подбросило вверх шагов на тысячу. Он головой ткнулся в тьму туч, раза три перекувырнулся, успел сосчитать какие-то искры и – помчался обратно вниз.

Приземлился на белую дорогу – прямо на плечи тому же парню.

– Ой! Мы так часто видимся, в последнее время… я вас не затрудню собой?

Парень, совсем не чувствуя веса Веди Взмокина, бежал и бежал, тяжело сопя. Он, наверно, очень устал, да и непросто бегать по камням босиком. Но бежать надо.

Потому что уж не двое, а четверо гладкомордых бегут сзади, с явным намерением разорвать.

– Как они только нас находят?

Наконец дорога кончилась. Но за ней не было выхода. Лишь одна сплошная стена.

– Приехали… то есть прибежали! Так они не только деревья, а и входы-выходы двигают! Хвосты! Что же делать? Ой, как нас сейчас… Смотрите, пружинистая веревка! Бежим туда.

Шагах в двухстах от них виднелся трос, натянутый с земли под самые облака. Гладкомордые были совсем рядом; имелось лишних два-три мига, да и то если веревка сработает.

– Хватаемся выше и рвем ее!

Тварь прыгнула на Ведю.

– Прощай, моя жи-и-и-и-и-и-…..и-и-и-и-а-а-а-а-а-ох-ох-хло-хло… хлопать ушами не надо-о-о-о-а-а-а…..

Оборванная веревка перенесла Ведю и парня-«мохнатца» через стену. Твари остались по ту сторону стены.

Удивительно, но развив такую скорость, Ведя не почувствовал боли от удара о землю. Он проехался, перекувырнулся, но не испытывал никаких неприятных чувств, какие бывают при похожих трюках в нормальном мире.

Парень приземлился рядом. На его большом и в общем добродушном лице возникло легкое недоумение. Он посидел, попыхтел, потом стал трясти рукавами, словно хотел что-то из них вынуть. Но кроме бело-синей рубашки и таких же штанов, порванных сзади, у парня не было абсолютно ничего. Наверное, он был даже беднее Веди.

От полета у Веди во рту образовалась некая пробка, не позволявшая говорить. Челюсти свело и язык онемел. Ведя изо всех сил вертел головой – и наконец прорвало:

– Ах они такие-сякие хвосты подлые ни яблок ни выходов у них нет вот история где тут что найдешь героизм безмерен гладкомордые нас едва не… Ничего, посмеявшийся надо мной да наплачется над собой. А для чего Вы пошли в это жидкое заведение?

Парень не на шутку задумался:

–Зачем?… Я и не знаю, зачем… так просто… Просто мне скучно, скучно ужасно… не знаю что и делать… вот и ищу где не скучно… Так бы, конечно, не пошел.

– А позвольте Вас спросить… вернее, извините, я не разузнал вашего имени.

–А, имя… Меня звать… это как его… Сокол. Ну да, Сокол. Вспомнил – еще Авужго. Сокол Авужго.

– Очень приятно. А я Ведя Взмокин. Выходит, Вы нечасто пользуетесь своим именем?

– Да, правда нечасто, – согласился Сокол Авужго. – Где уж часто. Родни у меня особо нет… да и не помню я ее… да и кто нас будет звать по имени-то.

– У нас соколами называют летающих созданий, этаких птах с крыльями. А вы, случайно, не умеете летать?

– Не, не умею… может раньше умел, да все позабыл… я даже забыл где раньше-то жил. Забываю все, просто беда.

«Хорошая у меня история, – подумал Ведя.– я за весь поход встретил лишь одно приличное лицо, да и то забывающее все на свете. Может, предложить Соколавушке идти в компании? Ему бы точно пригодилась истинная гармония».