Замерла на пороге, пытаясь справиться с неприятным посасывающим чувством в груди.

— Вон! — почти выкрикнул он.

— Прости, — только и смогла сказать я прежде, чем выйти за дверь.

Кучер — или слуга? — ждал меня внизу. Он вытолкнул меня за двери так же грубо, как недавно затолкал внутрь. Запихнул в кэб и тронул лошадей. Я заметила краем сознания, что копыта простучали по нескольким улицам с различным мощением и несколько раз карета свернула, но направления я не запоминала. Внутри был полный раздрай. Высадив меня напротив «Пышки», кэбмэн снова пустил коней вскачь. Я даже не сразу сообразила, что могу теперь снять повязку.

Город уже спал. Тихий осенний дождь накрапывал по мостовой, выстукивал по крышам. Прохожих не было, так что, к моему счастью, некому было увидеть меня в столь экстравагантном виде. Я медленно побрела домой, поднялся на второй этаж и, не раздеваясь, упала на кровать.

Я сделала только то, что он просил. Так почему мне по-прежнему было так тошно?

4. Глава 3. Вторник

Неожиданно для себя к вечеру воскресенья я осознала, что мне нужно повидаться с Марлен. Зачем — я сама плохо понимала. Покоя не давала недавняя встреча с клиентом. Я то и дело вспоминала его мягкий голос и осторожные руки в самом начале. И тут же — будто он маску надел, холод и резкость, когда до него дошло, кто я. Он врезался в мои серые будни, как нож в тёплое тело, разрывая и не позволяя срастись.

Я держалась два дня — до вторника. Затем сгребла бумаги в стол, пожелала удачи коллегам и, выйдя из библиотеки, двинулась в направлении «Пурпурной пышки». Как оказалось, я свихнулась не одна. Уже у входа я услышала знакомый голос Лиары, втиравший что-то маловразумительное хозяйке борделя.

— Я же всё отдам! — услышала я от входа.

— Отдашь — тогда приходи.

— Тогда будет поздно, Марлен. Марлен, ты не можешь так со мной поступить.

Я открыла дверь в кабинет. Бывшая лекарка в горячке спора схватила трактирщицу за ворот блузки. Костяшки пальцев её побелели.

— Так… — сказала я, прикрывая за собой дверь. — Вас на улице слышно. Что у вас тут творится?

Лиара обернулась ко мне. Взгляд её лихорадочно блестел. Она отпустила ворот Марлен и резко отошла к окну, делая вид, что вглядывается в тусклое марево набережной.

— Всегда рада старым подругам, — сообщила Марлен, отряхивая одежду, — когда они не бьют мне морду. Ну что там, Тэйл, у тебя тоже не все дома?

Я осторожно присела на подлокотник кресла.

— Можно и так сказать.

— Тогда пока не начинай, — Марлен замахала руками. — Я принесу выпить. Мне это нужно.

Я пожала плечами. Выпить и я была не прочь. Марлен вышла, и мы с Лиарой остались вдвоём.

— Опять тот мальчишка? — спросила я, и плечи подруги дрогнули. Она резко развернулась.

— Да, опять, — она наградила меня яростным взглядом своих медового цвета глаз. — Ты знаешь, что с ним сделали?

Я вздохнула.

— Это бордель, Ли. Марлен ещё неплохо следит за своими.

— Мне плевать, — она отвернулась и прошла к противоположной стене, явно не в силах стоять на месте. Затем развернулась и сделала ещё два шага ко мне. Взяла за ворот блузки. — Тэйл, у тебя есть деньги?

Я не успела ответить, потому что в комнату вошла Марлен с бамбуковым подносом в руках. На подносе стояло три пинты лагера.

— Она и к тебе пристаёт? — спросила Марлен, наградив рыжую ведьму мрачным взглядом. — Лиара, уймись!

Я вдохнула и снова посмотрела на целительницу.

— Сколько тебе нужно?

— Она хочет полторы тысячи.

— И что потом?

Лиара отпустила мою блузку, скрестила руки на груди и пожала ссутуленными плечами.

— Полторы тысячи? — спросила я у Марлен. — Не много ли за мальчишку, который долго не продержится?