– Ты язык прикуси, Егор, – рассердился Никифор, оборвав седого мужика. – То мимолетное увлечение было, пятьдесят годов прошло, а всё припоминаете мне. Всё, довольно! Измучили девчушку, ей отдохнуть надо. Идите домой, готовьте похороны назавтра, а я за Алёнкой присмотрю и покормлю.

Выпроводив всю честную компанию, Никифор усадил обессилевшую девушку за стол и быстренько разогрел ей домашние котлеты с вермишелью. Заварил крепкого травяного чая, который взбодрил гостью и даже немного отогнал мысли об одиноком теле бабушки Алевтины, лежащем на кровати в соседнем доме.

Остаток дня у Алёны прошёл как во сне. Никифор старался не оставлять её одну надолго, болтал с ней о чем-то бытовом, совершенно не относящемся к чёрной магии и страшной участи, грозящей им в скором времени. Алёна же впала в задумчивость, прислушивалась к своим ощущениям: к лёгкому покалыванию в кончиках пальцев, к внезапно обострившемуся зрению и абсолютно пропавшей аллергии на кошек, к великолепной реакции. Толстый рыжий кот нырнул в оконную форточку в комнате, выделенной Никифором для ночлега гостье, и тут же был пойман и затискан до довольного урчания повеселевшей девушкой.

– А может, не так всё и плохо, – сказала вслух Алёна и обрадовалась, но тут же приуныла, вспомнив, что когда явится нечисть, то местным несдобровать. Нет, она должна разобраться со всеми проблемами. Вот только научил бы кто-нибудь.

Она попробовала сбросить одной только мыслью баночку с водой с подоконника. Но почти ничего не вышло, стеклянная тара сдвинулась всего на пару сантиметров, и вода в ней забулькала. Голова разболелась. Это был явно не тот результат, которого она ждала.

– Как же я справлюсь с демонами, если банку сбросить не могу, – опечалилась она, но тут же подбодрила себя. – Ещё есть время!

На следующий день она из окна наблюдала скорбную процессию, медленно идущую в сторону деревенского кладбища. Десятка три мужчин и несколько старушек шли за телегой, которая везла чёрный, закрытый гроб.

Алёна помнила наставления, что ей надо поберечь силы и необязательно присутствовать в печальной процедуре, но она решила, что пусть Алевтина и ведьмой была, пусть и зла многим причинила, а какая ни на есть родственница, и она обязательно должна быть там. Преодолев зачатки зарождающегося страха, она почесала живот коту и отправилась догонять мёртвую Алевтину.

На кладбище всё прошло на удивление пристойно, за исключением того, что не приехал священник из райцентра, узнав, кого нужно сопроводить в последний путь. Вдобавок, когда засыпали могилу, слетелось вороньё и начало кружить над ними, хрипло каркая, но быстро убралось, как только в изголовье установили деревянный крест.

Возвращаясь с кладбища, Алёна решила пройтись по опушке леса, как в детстве. Она обожала лес, он её умиротворял. Но спокойной прогулки не вышло; она начала слышать шепоты с верхушек деревьев, заметила дымчатые тени, пробивающиеся сквозь кусты. Молодая ведьма, как она себя уже с сарказмом начала называть, поспешила домой, нужно было помочь Никифору по хозяйству. Также она собралась, наконец, позвонить родителям со своего телефона (Егор привез ей из райцентра новый аккумулятор на смартфон взамен вздувшегося). Ну и нужно было продолжить магические практики со стеклянной банкой. В общем, дел хватало.

Ночью второго дня ей снились жуткие кошмары: зловещие существа, многолапые, многоголовые и многозубые, преследовали её по пятам, требовали принять дар и не сопротивляться. Кто-то необычайно жуткий, прячущийся в сером клубящемся тумане, нарисовал ей в воздухе несколько огненных символов и пролаял неразборчиво об их силе, предлагая ей авансом подарок, лишь бы она согласилась.