У стены за столом сидел новый знакомый О’Коннела – седой священник Энтони Престон, и ещё какой-то мужчина. Он выглядел гораздо моложе – Киллиан мог дать ему максимум лет сорок – статный блондин с голубыми глазами, в которых играли дьявольские огоньки. Незнакомец с важным видом стряхивал пылинки со своего чёрного сюртука, сшитого явно из очень дорогой ткани. По всей видимости, это и был наставник Киллиана.

– О, здравствуйте, отец! Не думал, что вы подойдёте сюда… Вы долго меня ждали? – он слабо улыбнулся и протянул руку поздороваться, а затем сел напротив.

– Здравствуй, сын мой, ещё раз. Совсем недолго, я только покончил со своими делами. Знакомься, с этого дня инквизитор Аид – твой коллега, так сказать, наставник и спутник, – преподобный указал на мужчину, находившегося рядом. – Аид, это Киллиан О’Коннел, он – семинарист и сегодня прибыл к нам.

– Приятно познакомиться. Что ж, теперь мы работаем вместе, – он пожал парню руку. И что-то было отталкивающее и пугающее в этом человеке, то ли дьявольская, кровожадная улыбка, то ли взгляд – ледяной, стеклянный и фальшивый… Или имя бога смерти! Кто вообще мог додуматься его так назвать? Родители очевидно хотели поиздеваться над ним.

– Да, мне тоже очень приятно, – рассеянно сказал О’Коннел, оглядываясь по сторонам.

– Как обустроился на новом месте? Всё ли нормально? Мы уже заказали тебе обед, надеюсь, тебя всё устроит. И да, кстати, с Его Преподобным Превосходительством епископом Джеймсом Салливаном я познакомлю тебя позже. Сейчас он в отъезде, в долгой командировке, – отпивая что-то из кружки, поинтересовался Аид.

– Всё прекрасно! Спасибо большое, это очень мило с вашей стороны. Пока ждём еду, давайте сразу перейдём к сути. Что я должен делать? В чём заключаются мои обязанности? – Киллиан с интересом пододвинулся ближе.

– В общем-то, твоя работа не так сложна. Ты должен обходить людей, собирать у них слухи, доносы и передавать их мне. Записывать всё. В некоторых случаях совершать аресты, также помогать мне собирать доказательства и… приносить мне чашечку чая по утрам, – губы Аида растянулись в загадочной, самодовольной улыбке, и он небрежно махнул рукой, словно дав команду своей маленькой собачке. О’Коннел покосился на него из-за последних слов и мысленно констатировал, что с этого дня он – мальчишка на побегушках. Ладно, радовала, что хоть на казнях присутствовать было необязательно. – И, конечно же, в любой момент быть готовым защищать Святую Инквизицию! – Аид торжественно поднял кружку, а Киллиан невольно скривился.

– Что ж… три месяца можно и потерпеть, – утешающе прошептал он себе под нос.

– Ты что-то сказал? – переспросил его Энтони.

– А, да! Мне будут платить жалование?

– Конечно, скоро тебе его назначат свыше, надо же тебе на что-то жить, – довольно пренебрежительно ответил Аид.

– Насчёт слухов… Они дошли даже до Салема, города, откуда я приехал. Поговаривают, что у вас здесь завелось много ведьм, неспроста же вам понадобились ещё одни руки! – с интересом и вниманием начал О’Коннел. – Может, поведаете, что да как у вас тут?

Шум и гам вокруг, запах алкоголя, вкусной еды очень сбивали с толку и мешали сконцентрироваться. На радость, Киллиану, официант принёс ему большую тарелку с самой аппетитной и ароматной ухой из красной рыбы, и он тотчас набросился на неё.

– Только хотел рассказать тебе об этом, сын мой! Ужасная приключилась беда с нашим маленьким, и так не процветающим городком. С недавних пор у нас начали пропадать дети! – За окном раздался оглушающий раскат грома, а О’Коннел от неожиданности подавился куском рыбы и вытаращился на преподобного. Хорошо денёк начался, хорошо. С «добрых» новостей. Проклятие, его не предупреждали, что всё будет настолько плохо. – Эти светлые ангелы! Они просто исчезали ночью из своих комнат, а потом возле Чёрного Леса находили детские косточки, сложенные крестом. Мы с Аидом, Джеймсом и всем приходом твёрдо уверены, что это – Тёмная Ведьма. Она съедает детей, а из каких-то остатков, кроме костей, делает подношения дьяволу. И местные жители не раз подтверждали, что видели сомнительную старую женщину, блуждающую по ночным улицам. – Киллиан с трудом сглотнул, перекрестился по привычке и побелел от ужаса.