Так чего нервничаю?

Давно не дева. Юной и прекрасной тем паче не назовешь. И сомневаюсь, чтобы здешнего престарелого князя моя грязноватая шея заинтересовала.

- Кстати, вон их имение, - Афанасьев за мостом притормозил и махнул рукой куда-то то ли в сторону, то ли вверх. – Завтра поглядишь.

Что-то нет у меня желания.

Тем паче, если патриарх… если такого рода… как-то, чую, со своими проблемами они без участковой ведьмы справятся.

- Поглядишь, - повторил он с нажимом. – И не дуркуй. Узнаю, что не явишься, хуже будет.

- Зачем я им?

- Им ты и вправду не сдалась, а вот они тебе пригодятся. Тут их земля. И их сила. И без их дозволения ворона не нагадит, что уж говорить о чужой ведьме. Только они должны свою от чужой отделить. Ясно?

Куда уж яснее.

И все-таки…

- А примут ли?

Кто я вообще такая… подумаешь, участковая ведьма.

- Примут. Не сомневайся… вон, к слову, там, за городом, еще имение есть. Волчий ров.

- А там что?

- Там? Да как тебе сказать. Ты главное, там на полнолуние не гуляй. Они-то своих в узде держат, но молодняк – на то и молодняк, чтобы бузить.

- Нет… они же ж с упырями… то есть… никогда… и не рядом, - я потрясла головой. – И вообще метаморфы редкость…

- Это в Москве редкость. А тут их хватает… каждый четвертый, если не поболе, пусть не полным оборотом, но кровь – не водица. Многие-то полукровки или эти, как их…

- Квартероны?

- Во-во… тут как вышло-то. Лет триста тому одна девица дюже благородная от папеньки ехала к жениху. То ли в гости, то ли для знакомства, тут уж кто чего баит. Но не доехала. Разбойнички наскочили, всех-то побили, а девицу, стало быть, в полон. За выкуп.

- И как?

- Выкуп папенька собрал. Чай, средь упырей с этим делом… с наследниками, тяжко. Вот… девицу вернули, да брюхата оказалась.

Мда. Душевная история.

- Оно ж выкуп - дело небыстрое-то. Пока гонца к князю послали, пока о деньгах договорились, пока… а разбойник тот вроде и ничего оказался. Жених-то, прознавши про этакую неожиданность, сразу от свадьбы отговорился.

И понять его можно.

- Ну а времена тогда суровые были. Папенька и придумал, что раз разбойник девку обесчестил, то пущай… в общем, оказалось вдруг, что разбойник тот из древнего и славного норманского роду. А потому вполне себе и ровня… как уж он там жениться, хотел аль нет, никто не ведает.

Городок издали казался аккуратным, словно нарисованным.

- Девице в приданое выделили имение. И государь высочайшею волей положил начало новому роду… ну а что там волкодлак родился… бывает. Кровь у них сильная.

Чудесно.

С одной стороны упыри. С другой – оборотни, то есть метаморфы. И как мне там было обещано? Места заповедные. Чую, заповедней некуда.

- Однако ж и средь них нет-нет да появляется кто белый да зубастый. И все всё понимают. Промеж собой у них давненько все сговорено. Грызутся, конечно, не без этого, но больше для куражу, чем и вправду из ненависти.

- Что еще мне знать надо?

- Еще… - Афанасьев задумался. – А почитай, что и ничего… не сложнее, чем у нас будет.

Ага.

Три раза.

В приближении городок оказался еще аккуратней, чем издали. Будто с открытки сошел, той, которые «под старину» малюют, чистенькими да облагороженными.

Улочки мощеные.

Дома серовато-белые с окнами да цветочницами, в которых пышным цветом цвели петунии. И с пузатых балкончиков спускались цветочные плети.

Зеленели дерева.

Бесконечною лентой вилась живая ограда, остриженная на диво аккуратно.

На площади, главной и, подозреваю, единственной, работал фонтан. Ну а за ним уже и дворец возвышался. Снова же белоснежный, о колоннах, лепнине и даже с собственной парой горгулий, правда, несколько пухловатых и скорее милых, нежели уродливых.