Заканчивая заклинание, я понял, что перестарался. Вложил слишком много сил в своё первое зелье, а черпать энергию больше неоткуда. Надо бы на хутор…

С трудом поднявшись со стула, я увидел любопытную картину: Васятка висел на маминых ногах, а Белка ощетинилась, готовая броситься.

– Вы чего? – опешил я, удивившись, насколько слабым стал мой голос.

– Прости, хозяин, – Васятка отпустил маму и подошёл ко мне, низко опустив голову. – Ты творил заклинание, а она могла сбить тебя. Так нельзя.

Я молча потрепал его по голове – и вдруг почувствовал прилив сил. Прикоснулся снова – и снова ощутил поток энергии. Но, взглянув в глаза Васятке, отшатнулся: в них читалась боль. Он делился со мной силой – и молча страдал!

Зато теперь у меня хватило сил подойти к маме. Она стояла, зажав рот руками, видимо, чтобы не закричать.

– Мамуль, всё уже хорошо.

Она отрицательно мотнула головой.

– Говорю же, всё в порядке. Я посплю – и пройдёт. Ты сходи к бабе Нюре, отдай ей зелье.

Мама снова покачала головой.

– Мам, ну что ты? Зря, что ли, я силы тратил? Иди.

Я сунул ей бутылку и быстро спрятал руки за спину, чтобы она не отказалась. Главное – чтобы не выронила. Неужели я выгляжу настолько плохо? Ладно, это потом. Сейчас важно отдать зелье.

– Иди к соседке, пусть выпьет всё до капли. Но предупреди: предупредить не забудь, он выкрасть её должен. Бабе Нюре, скажи, плохо ему будет, очень. Пусть не трогает его. Как полегчает ему, пусть опохмелится, предложит. Ему ещё хуже станет. Он ещё раз выпить попробует. И всё. Больше в рот не возьмёт. – Я глубоко вздохнул. – Иди, мам. А я… я спать.