Теперь она ехала по берегу неширокого канала, над которым кружили чайки. Вдали маячили длинные низкие здания животноводческих, судя по запаху, ферм, похожих на длинные дома викингов. Дорога сузилась до двух полос, и Лика проехала несколько безжизненных деревень. Синяя линия на экране навигатора упрямо загибалась на запад. Из-за забора на Лику смотрит и провожает удивлённым взглядом лошадь с седой гривой. Колёса то и дело поднимают фонтаны брызг из мелких луж. Начинается негустой смешанный лес, стволы сосен были влажны от недавно прошедшего дождя. Навигатор предрёк ещё один правый поворот, и Лика увидела синий указатель с потемневшими от времени сероватыми буквами. За поворотом ещё несколько сот метров мокрого асфальта со стёршейся разметкой, а потом «фиат» выезжает на открытое место, и теперь дорога превращается в подъездную аллею из двух рядов высоких тополей, растущих по обеим сторонам полотна. Лика снижает скорость, капли с листьев падают на лобовое стекло. Аллея упирается в высокие кованые ворота, за которыми виден не очень большой одноэтажный кирпичный дом с высоким фронтоном над четырёхколонным портиком. Дом старый, или выглядит очень хорошей имитацией постройки конца девятнадцатого века. Доехав до самых ворот, Лика опускает окно, чтобы нажать кнопку на пульте домофона, но пульта нигде нет. Она вытягивает шею и высовывается из окна, вдруг пульт вмонтирован в массивный воротный столб, сложенный из такого же побуревшего от времени кирпича, что и дом. Теперь она различает на фронтоне тёмные цифры 1894. Лужайка перед домом пуста, и пульта по прежнему нигде нет. Лика лезет в сумочку, но телефон, как назло, провалился на самое дно и теперь неуловим, как дельфин в глубинах Средиземного моря. Волосы то и дело падают на лицо. Девушка слышит лёгкое гудение, и ворота начинают медленно распахиваться. Лика откладывает сумку и смотрит на дом. Неожиданно ей хочется дать задний ход и вернуться обратно. Она даже кладёт руку на ручку переключения передач, а потом встряхивает головой. Чего это я, думает она и ещё раз смотрит в зеркало. Во взгляде ни страха, ни растерянности. Ворота распахнуты, но перед домом по-прежнему пусто. Вокруг тихо, только откуда-то доносится тихий шорох падающих капель. Желание сбежать пропадает так же резко, как и появилось. «Фиат» медленно вкатывается в ворота, которые, тихо гудя, начинают закрываться.

Лика направляет машину по узкой дорожке, которая заканчивалась небольшой площадкой у самых колонн. По ступеням уже спускается молодая женщина в джинсах и клетчатой рубашке. Она внимательно смотрит, как Лика аккуратно старается подогнать машину к крыльцу. Серый гравий шуршит под колёсами, как морская галька, обдаваемая прибоем. Лика выходит из машины, стараясь не хлопать дверью. Карина стоит на нижней ступеньке и поэтому оказывается выше почт на голову. Её нельзя назвать красавицей, но у неё простое открытое лицо, на котором нет косметики. Она старше Лики, но сложно сказать, насколько. Карина первой протягивает руку. У неё крепкое, почти мужское рукопожатие, ладонь сухая и прохладная.

– Очень хорошо, что вы приехали, – говорит Карина, – или лучше на «ты»?

– Лучше на ты, – отвечает Лика.

Карина слабо улыбается, и улыбка делает её моложе и некрасивее. Лика решает не запирать машину.

– Пойдём в дом, – говорит Карина, – хочешь чая или кофе?

– Просто воды, – говорит Лика.

Они входят в прохладный дом и проходят прямо в гостиную. Внутри прохладно и много света. В гостиной в самых разных местах расставлены вазы с живыми полевыми цветами. Из открытого окна пахнет свежескошенной травой. Лика садится на диван, а Карина уходит. Лика слышит, как где-то за стеной журчит вода, наливаемая из кувшина. Она осматривается по сторонам и ловит себя на мысли, что тоже хотела бы иметь такой дом, где всё соразмерно и подобрано со вкусом. Когда Карина возвращается и протягивает высокий узкий прохладный стакан с водой, Лика хочет спросить, сама ли она подбирала обстановку, но молчит. Вода смачивает горло, стакан занимает место на столике. Карина садится в кресло напротив и закидывает ногу за ногу. Она продолжает слегка улыбаться, но не Лике, а как бы своим мыслям, которые витают далеко отсюда.