– А это ещё что за фрукт?! – Колобков озадаченно уставился на некроманта. В глазах читалась усиленная работа мозга. Жаль только мозг давно заржавел и теперь надрывно скрипел при использовании.

– Спасибо, что не овощ, – конкурент поправил манжет когда-то белоснежной, а теперь выпачканной в грязи, рубашки, поморщился и добавил: – И я всё ещё жду.

– Чего? – следователь окончательно утратил связь с реальностью.

А некромант хорош. Жаль, что нам не по пути. При других обстоятельствах, я такому напарнику только обрадовалась бы.

– Я жду, когда вы соблаговолите представиться, сообщите о цели визита и объясните, на каком основании выломали дверь в гробницу моего горячо любимого дедушки. Надеюсь, у вас имеется ордер на подобное безобразия. Или это незаконное вторжение?

– Ордер? Зачем? – Колобков растерянно захлопал глазами, потом опомнился и зло топнул пухлой ножкой, снова подняв в воздух только что осевшую пыль. – А ну прекратить! Я тут вам не это! Апчхи!

– Да? Тогда кто вы тут нам? – вежливо уточнила я.

– Прекратить, я сказал! – взвизгнул следователь. – Апчхи… Молчать. Говорить буду я!

Мы с некромантом переглянулись и со всем возможным вниманием уставились на Колобкова.

– Отвечайте, что вы здесь делаете, – потребовал он.

Тишина.

– А… не хотите сотрудничать со следствием.

Снова тишина.

– Да чего вы молчите?! – возмутился несчастный.

– Вы же сами приказали молчать, – сжалившись, напомнила я.

Некромант одарил меня укоризненным взглядом. Он явно был не прочь поиздеваться ещё немного.

– Я? – удивился следователь, потом мотнул как молодой бычок головой и приказал: – Отвечайте на мои вопросы. Что вы здесь делаете?

– У нас свидание.

– На кладбище?!

– А вы знаете место романтичнее? – очень искренне изумился некромант.

– Так, хватит пудрить мне мозги. Где страстоцвет?

– Что, простите? – я с нахальной улыбкой понюхала розу. – Если вы об этом прекрасном цветке, то это подарок от моего дорогого… возлюбленного.

Блин, надо было хоть имя конкурента узнать.

– Хватит этого цирка. Парни, изымайте цветок. Сейчас проведём экспертизу и прижмём этих деятелей к стенке, – решил Колобков.

Два офицера, до этого растерянно переминавшиеся с ноги на ногу, облегчённо выдохнули и направились ко мне. Наконец-то странные разговоры закончились и им поручили что-то понятное и привычное.

Я для приличия посопротивлялась, но в конце концов сдалась и отдала стражам порядка цветок, не забыв пустить горючую ведьмину слезу. Слеза скатилась по щеке, упала на каменный пол и с шипением прожгла его насквозь.

Офицеры на всякий случай попятились.

Несчастную розу разобрали на лепестки, колючки обрезали, а черенок опустили в какой-то тёмно-фиолетовый раствор, где он с шипением растворился.

– Где страстоцвет?! – орал Колобков, топая ножками и прыгая по склепу как перекаченный мячик. – Куда вы дели цветок?! На рудники сошлю!

Я, втянув голову в плечи, старательно делала вид, что ничего не понимаю. А некромант с прежним спокойствием записывал что-то в чёрный кожаный блокнотик. Рядом на надгробной плите стояла чернильница и подставка для костяного пера. Всё это добро парень выудил из карманов мантии. Ты смотри, какой продуманный.

Откричавшись, Колобков остановился перевести дыхание. В склепе повисла тишина, в которой невыносимо громко скрипело перо, неспешно царапающее тонкую бумагу.

– И что ты там пишешь?!

– Жалобу вашему начальству, разумеется. С требованием компенсации. Вы нанесли мне материальный и моральный ущерб. Не говоря уже об уничтожении уникальной чёрной розы, на выращивание которой ушёл почти год.

На свекольно-красном лице следователя проступили зелёные пятна. Но с некромантом связываться он не решился и переключился на меня, сочтя более лёгкой добычей.