― Есть артефакты, позволяющие бродить по мирам. Мне отец рассказывал, и там как раз, вот как из воздуха и появляются тогда, – блондин потянулся за кувшином, налил себе ещё квасу, а я заметила, что он упорно избегал смотреть на меня.

― Одно ясно, – Демид хлопнул себя по колену, – обходить деревню и край Зачарованного леса придётся по несколько раз в день, и ночью тоже, пока не поймём, что творится. Будем начеку, чтобы не пропустить новые круги.

― Ты обходить не будешь! – я погрозила ему пальцем. – Лучше вот за кругами следи, а мы сами с обходами справимся.

― Согласен, – новенький впервые на меня посмотрел и кивнул, – ты днём будешь патрулировать, а я пару раз днём и потом ночью.

― И что, даже не будешь кричать, что сам справишься? – насторожилась я, не веря своим ушам.

― Прекрати подначивать, Радка, – проворчал Демид, недовольный, что его задвинули в угол. – Только я порадовался, что наладилось у вас, а ты начинаешь. Сама знаешь, кто старое помянет, тому глаз вон! Только я вот думаю, что и край обычного леса бы обходить нужно...

― Точно! – я решила пропустить мимо ушей его ворчание. – Упыри те не от Зачарованного леса пришли, это не местные твари были.

― Значит, на том и порешим, – Люська вскочил на ноги и отряхнулся. – Я сейчас в первый обход пойду, а ты, – он быстро глянул на меня и отвёл глаза, – отдохни. Часа через четыре, к вечеру ближе пойдёшь, потом снова я, а ты рано утром.

Я хотела, чисто по привычке, воспротивиться. Чего это он тут командует? Но поймала строгий взгляд Демида и махнула рукой, мол, ладно. Пошла домой, там голодный фамильяр поди уже все косточки мне перемыл.

***

― Ой, какое серьёзное лицо, хоть портрет заказывай! – не успела войти, как сразу увидела посреди кухни злого, сопящего ежа. – Я вот голодный сижу, и ничего, такую морду скорбную не строю.

― Прекращай, – отмахнулась устало. – Знаю, что ты голодный, просто дела были. В следующий раз буду тебя в огород выносить перед уходом. Там, чуть что, сам поесть найдёшь.

― Эй-эй! – возмущённо зыркнул на меня колючка. – Не надо вот этих радикальных решений! Защищать меня там кто будет? Дудки! Я больше не хочу никаких псов и пауков. Что, еды трудно оставить, когда куда-то идёшь? Заботы в тебе ни капли! Угораздило же связаться с эгоисткой махровой...

― Да, когда откроется круг и твари попрут, я именно о твоём пузе и буду думать, – схватив блюдечко, налила ему молока. – Тебе нормальной едой питаться нужно. Нормальной для ежей, а не людей. Ты это понимаешь?

― Завела? Обеспечивай.

― Я тебя не заводила! Это всё твоя трусость виновата. И червяков с улитками я добывать не стану. Сам иди и лови! И гадить в доме не вздумай! Ещё вымыть бы тебя... а то блохи, клещи и запашок...

― Сама мойся! Утопить решила, окаянная? – ёж показал мне язык и принялся пить молоко.

― Вот мало мне проблем было... Пауки, чужаки, звериное сумасшествие и ты! В довесок.

― Что за сумасшествие? Эпидемия какая? Это я же заболеть могу, да? – еда была забыта, а ёж сжался в комочек и смотрел на меня со страхом. – Ой, ужас какой... Как жить-то страшно...

― Да не эпидемия, не бзди, – махнула я на него. – Кто-то чары наводит, а мы не знаем, кто.

― Вот я потому из Зачарованного леса и ушёл, – Стефаниус тяжко вздохнул и пригорюнился.

― Почему? – не поняла я.

Ёж протопал до меня, тронул лапой, просясь на руки, потом перевернулся на спину.

― Ладно, поведаю тебе эту грустную историю, полную ужаса, леденящего кровь, – он потянулся к моей руке: – Ну? Брюшко чеши. Или я, по-твоему, так улёгся, чтобы на глаза твои любоваться?

― Не привыкай к этому, – процедила сквозь зубы, но принялась почухивать округлое пузо. Фамильяр раскинул лапы и прикрыл глаза.