― А как ты тут очутился? – повернулась к белобрысому, стоявшему за спиной, и успела заметить настороженное выражение, которое сразу сменилось растерянностью.

Кажется, Люська бдительно меня охранял, и вопрос застал его врасплох. Правда, удивление быстро исчезло, уступив место раздражению.

― Спасибо бы сказала за помощь! – огрызнулся этот тип. – Если бы не очутился, от тебя бы одни кости обглоданные остались, а этот твой «симпатичный питомец», очухавшись от чар, чокнулся бы от чувства вины. Его и так вон как ломает.

Он кивнул на Мишку, который всё ещё лежал, закрывая лапами морду, и издавал звуки, подозрительно похожие на всхлипы.

― Ничего бы со мной не случилось! Сама защититься способна.

― Да? Ты даже руки поднять не успела, да и не пыталась, потому что не ожидала нападения, не заметила состояния зверя, – заявил блондинчик. – Доверчивость, граничащая с глупостью, вот это всё о тебе!

О, узнаю старину Люську! А то как чужой, в самом деле, так и неладное заподозришь...

― Всё бы я успела. И не увиливай! Ты в другой стороне должен сейчас быть. Получается, следил за мной, что ли?

― Как и ты за мной на озере, так что нечего возмущаться, – он вскинул голову и снова стал похож на высокомерного бычару, которого хотелось огреть лопатой в воспитательных целях.

― Я за тобой не следила, а шла шишигу спасать. И хорошо, что пошла. Ты и сам мог погибнуть, и несчастное существо убить. А после неоправданной жестокости много ли в тебе света останется? Убийство, вообще-то, грех!

― Не мог я погибнуть! Думаешь, не понял бы, что с водой что-то не так? Как же я без твоей помощи-то жил? А шишига нечисть! Зло!

― А Мишка? Вот встреть ты его без меня, ведь убил бы только за один вид. Скажешь, не так? У тебя всё зло, кроме самого Людвига фон Кобба! Не научили тебя в душу смотреть, а не на внешность, дела оценивать, а не название. Шишига – нечисть, значит, она зло. Так в книгах написано, да? А жизнь – это не книги... И пёрся ты прямо в воду, просто признай уже это. Да, тебя спасла ведьма, ну, переживи как-то сей факт! – меня просто трясло от ярости!

― Умная? Так признай сама, что я тебя только что спас! И что ты не собиралась защищаться, потому что не ждала нападения.

Мы оба сложили руки на груди и фыркнули, отвернувшись. Правда, я осознала это секундой позже. Люська тоже зыркнул на меня и резко опустил руки. Заметил, как слаженно у нас вышло...

― Значит, вместо обхода, ты пошёл следить за мной. И зачем? Это было важнее безопасности деревни?

― Прекрати попрекать меня! – огрызнулся храмовник. – Я ещё в прошлый обход всё проверил тщательно. Не было следов круга, ничего подозрительного вообще не было! Не знаю я, откуда паук твой взялся и куда делся. И да, я следил за тобой. Потому что не доверяю. И Демиду не доверяю, раз он так с ведьмой якшается. Неправильно это, понимаешь? Не могут служитель Творца и дочь Ехидны дружить!

― Сам ты сын утконоса, ясно? А мою маму Зоряной звали. И служим мы с тобой одной цели... Хотя, знаешь, мне твоё доверие и не надо. Я тебе тоже не верю.

― Я ничего не скрываю. Спроси что угодно, и отвечу. А вот ты...

― Что я? – взорвалась уже откровенно. – Как же надоели эти упрёки и обвинения! Что ты обо мне знаешь?

― Надоели? А что мне думать, когда ты пошла в лес, а Демид меня спровадил в другую сторону?

― Спровадили тебя? А что же сам не пошёл? Ах, да! Ты же уже всё проверил... Почему же не сказал сразу?

― Он бы не поверил.

― А ты пробовал? – зло рассмеялась я. – Тогда и нечего выступать. Мы с Демидом привыкли верить друг другу. Кто сам не врёт, тот и от других лжи не ждёт.