С трудом поднялась на ноги, отмечая на юбке два зеленоватых пятна от травы, и посмотрела на мальчонку:

– Откуда ты тут взялся?

Он подтянулся и попытался встать, ему это явно давалось с трудом, потому я шагнула ближе и протянула руку:

– Давай помогу!

Но, вместо того, чтобы вложить свою ладошку в мою, он бросил на меня хмурый взгляд и выдал:

– Я не беспомощный. Я сам могу!

На мгновение я растерялась от враждебности в его голосе, потом стушевалась и отступила назад. Сам, так сам. Я сделала вид, что любуюсь природой, хотя у самой руки так и чесались подойти и подхватить его под руки, чтобы он уже не мучился. Но пришлось сжать кулаки и молчать.

Вставал он долго, кривился, видно, что от боли, но молчал, лишь на висках выступили крупные капли пота. Когда он, наконец-то, поднялся, то я поспешила отвлечь его вопросом:

– Так откуда ты здесь?

Мальчишка навалился на клюку, которую поднял из травы, когда поднимался сам и мрачным голосом признался:

– Я к ведьме пришёл!

Неожиданно…

Признаваться, что ведьма – это, вроде как, я, не стала. Надо бы сначала узнать, зачем Микаэль пожаловал.

– О, и зачем тебе к ней? – премило улыбнулась, стараясь выглядеть как можно более дружелюбно.

Мальчишка посмотрел на меня с долей подозрения, а потом вздохнул и совсем по-детски вытер под носом рукавом рубашки. В этот момент он таким несчастным мне показался, что я едва не бросилась его обнимать. Вот никогда особо ранимой себя не считала, а тут… Что-то перевернулось внутри.

– Я хочу быть… – парнишка отвёл взгляд, а потом со злостью хлопнул по клюке. – Я хочу быть нормальным! Хочу ходить, хочу бегать, хочу… – звонкий голос к концу фразы стих до шёпота. Он не договорил, а я застыла столбом, переваривая сказанное.

– А мальчишки в деревне сказали, что ведьма может исцелить меня, вот я и пришёл, – он продолжил, пока я пребывала в шоке от услышанного.

То есть, я и такое могу? Или не могу и деревенские просто над ним подшутили? А! Почему Мяус такой вредный? Почему всё сразу не рассказал, не ввёл меня в курс дела, так сказать? И бабушка хороша, нет бы сообщить обо всём…

– Эм, – начала, когда смогла собрать разбегающиеся мысли в кучу. – А ты уверен, что ведьма поможет тебе?

Я говорила осторожно, боясь расстроить ребёнка.

Малец отвернулся и тихо так, что я едва расслышала, прошептал:

– Никто не смог помочь, она моя последняя надежда.

Вот так вот… Нет, с одной стороны – это, наверное, приятно, чувствовать себя единственной и неповторимой, но у меня комплекса спасительницы мира не имелось, а потому ни счастья, ни удовольствия от услышанного я не испытала. Скорее меня накрыл страх из-за того, что придётся уничтожить надежду мальчика.

– Угу, – промычала, вообще не представляя, что я должна сказать.

– А ты знаешь, где ведьма живёт? Ты же из деревенских, да? – Микаэль встряхнулся и принялся забрасывать меня вопросами.

– Знаю, – ответила со вздохом и пошла вперёд. – Иди за мной.

Мальчишка постоял, судя по тишине за спиной, а потом послышались шаги. Медленные, сопровождающиеся скрипом деревяшек, тех, что были у него на ногах. Я старалась подстроиться под его темп, но то и дело приходилось останавливаться, потому что, как бы он ни пытался, быстро идти не мог.

Волк всё это время был рядом, хоть и держался на отдалении. Он следил внимательным взглядом сначала за мной, потом, отбежав вперёд, уселся и стал рассматривать хромающего мальчишку. В глазах зверя горело недоверие и толика интереса.

В итоге расстояние до домика мы преодолели за… час? А может и больше того. Не знаю. Я подошла к крыльцу и уселась на ступеньку, дожидаясь, пока парнишка дойдёт. Он остановился возле меня, окинул внимательным взглядом мою избушку, нахмурился, потом легонько скривил губы. Ну да, не хоромы, но уж что имеется.