Вскоре огонь в печи стал весело потрескивать, распространяя тепло. На столе дымилась горячая каша в чугунке с обжаренными луком и грибами.

– Хозяйственная ты, Алёнка. Оставайся у меня. Мне как раз помощница нужна, – внимательно поглядев на меня, сказала старуха.

– Да как же это! – всплеснула я руками. – Здесь вам одной-то тесно. Я вам только мешать стану.

– Не помешаешь ты мне, горемычная. Будем с тобой в лесной чаще жить: тебе не боязно, да и мне веселее. Можешь звать меня Неми́рой.

– Спасибо вам за доброту, бабушка Немира, – ответила я, поклонившись до самого пола.

– Ишь ты, кланяется, будто боярыне! – фыркнула хозяйка. – Благодарность твоя мне без надобности. Но хочу предупредить: будешь послушной да тихой, поладим мы с тобой, а начнёшь норов показывать и огрызаться, то придётся нам расстаться.

– Что вы, бабушка, не стану я вам перечить. Вы ко мне со всей добротой и пониманием, и я вам тем же отплачу, – сказала я.

В тот день я приняла предложение Немиры и осталась в избушке, стоящей в центре непроходимой чащи. Вскоре я поняла, что бабушка эта была самой настоящей ведуньей. Могла и умела то, что простому человеку и не снилось.

Глава 4.

После нескольких лет, проведённых рядом с бабушкой Немирой, я поняла, как много не знала.

Она научила меня не только собирать травы и готовить из них целебные настои, но и общаться со всем живым вокруг. Она говорила, что каждое растение и животное имеет свою силу, свою мудрость и нужно уметь слушать их.

Уже через год я с лёгкостью составляла лечебные сборы, делала мази, а через два года научилась общаться с животными, растениями и насекомыми, перестала бояться лесную и болотную нечисть.

– Алёнка, куда тебя понесло спозаранку? – проворчала Немира. – Нам с тобой в город нужно съездить, чтобы пополнить запасы в кладовой.

– Вот завтра с рассветом и отправимся. Сегодня я ещё трав соберу, отваров и настоек наготовлю, а мы их потом на ярмарке продадим или обменяем, – улыбнулась я, вытаскивая корзинку из-под лавки.

– И то верно, – кивнула Немира. – Твои мази и растирки всегда большим спросом пользуются. Вот не зря я тебя у себя оставила. Я ещё тогда почуяла, что в тебе сила особая имеется. Видать, в твоём роду колдуны или знахарки были.

– Я того не знаю, – развела руками. – Мама умерла, когда я ещё маленькой была, а бабушка мне ничего не рассказывала.

Утро встретило лёгкой сумеречной дымкой, которая, словно сахарная, таяла, растворялась прямо на глазах, обещая, что день выдастся погожим.

Знакомая дорога убегала вдаль, манила и звала за собой. Две пичужки, заметив меня, вспорхнули с ветки и деловито запели над головой.

– Белогрудка, Пестрянка, как поживают ваши детки? – окликнула я их.

Птицы, перебивая друг друга, громко защебетали, рассказывая о своём житье-бытье.

– Неужели уже такие большие? Вот здорово! Передавайте им привет от меня!

Пропев несколько трелей, они полетели по своим делам, оставив лишь шелест ветра в листве. Я прошла мимо небольшого прудика, минула залитую солнцем поляну с россыпью самых разных цветов и остановилась под тенью клёна, растущего на берегу ручья. Изящные листья дерева слегка подрагивали при малейшем дуновении ветерка, вселяли в меня спокойствие и умиротворённость. Казалось, мир приостановил свой вечный бег. Тишина поглотила всё вокруг. Лёгкая прохлада, тихое журчание воды, песни кузнечиков гармонично вписывались в это безмолвие. Я заворожено слушала, залюбовавшись на узоры неба, видного сквозь крону дерева.

Спустилась к ручью, перебралась по камням на другой берег и нырнула в заросли. Пока шла, мне всё время казалось, что слышится то ли стон, то ли писк – странный жалобный звук.