Цейтлин подчеркивает, что среди поморов отмечается весьма оригинальное явление. Очень многие мужчины и женщины, всю жизнь проведшие в православии, на старости лет, когда чувствуется близость смерти, переходят в старообрядчество. Это явление массовое в Поморье. Объясняется это поверьем, что тот, кто принимает старообрядчество перед смертью, попадает прямо в царство небесное, ибо старообрядчество – это самая угодная Богу вера".

Таким образом на побережье Белого моря еще в начале двадцатого века сохранились верования, удивительно близкие к ведическим; небес не одно, а много; на небе текут необыкновенные реки, растут золотые деревья, стоят золотые горы. Солнце в Поморье почитается за женщину, а луна – за мужчину (как и в "Ригведе"), то , что "солнце греет от лица Божия", а луна – от "головы Божией" по-существу является прямым аналогом древним арийским представлениям о сотворении Вселенной (зафиксированным также в "Голубиной книге").

В "Гимне Пуруше" (Ригведа), говорящем о расчленении космического великана Пуруши и создании из его тела всей Вселенной, сообщается, что:

"Дух его Луной обернулся, Солнце оком его сияет, губы стали Агни да Индрой, обратилось ветром дыханье".

И то, что перед смертью поморы считали своим долгом перейти в старообрядчество, также свидетельствует о сохранении в народе древней веры отцов и дедов.

Возвращаясь вновь к сказке "О царе Салтане", мы должны отметить, что Пушкин удивительно бережно обошелся с мифологическим текстом, сохраняя все его детали. Так в сказке, помимо трех сестер-прях, присутствует и их мать – "сватья Баба Бабариха".

Этот образ мы встречаем и в заговорах. В одном из них говорится: "на море Океане, на острове Буяне сидит баба на камне, у бабы три дочери…:, в другом заговоре на атом камне сидит уже не баба, а лягушка.

В одной из обрядовых песен Вологодчины поется о том, что "за морем у Соловецких живет вдова. У нее три дочери – волосом сивые, собой красивые". В этом контексте очень интересным представляется вариант сказки "Пойди туда, не знаю куда", записанный Галиной Парадовской в Никольском районе Вологодской области) где жена Дмитрия-охотника – одна из трех "лесных дев", живущих вместе со своей матерью в далеком глухом лесу. А помогает ему найти "свата Разума" ("то, не знаю что") бабушка этих дев – лягушка. Именно она переносит Дмитрия-охотника через огненную реку. Интересно и то, что приказы "свата Разума" выполняют тридцать три молодца.

Здесь, вероятно, уместно вспомнить и сказку "О царевне-лягушке", и весьма интересный вариант сказки о Бабе-Яге, записанный в Новгородской области. В этой сказке девушка, сучившая нитки у ключа, уронила их в воду. Спустившись на дно за клубком, она встречает там Бабу-Ягу и её детей. Комментарий рассказчицы был следующим: "Баба-Яга – лягуха. Лягуха-бабка. Бабка-Яга – лягушка… обычная лягушка. Это прежний народ был такой – лягушки… Прежные люди такии были… Ведь это же давно, всё давно, начинался когда свет. Вот эти лягушки, говорят, и были – люди. Она на человека и похожа". Таким образом, Баба-Яга – лягушка обязательно является обитательницей "того света", где живут предки -"прежние люди".

В сказке "О Царевне-лягушке" очень четко проявляется связь между лягушкой и белой лебедью, ведь именно в образе "бедой лебедушки" улетает от Ивана-Царевича его жена – Царевна-лягушка.

Стоит вновь вспомнить русские заговоры, где в одном из них: "В Окияне-море пуп морской, на том морском пупе -белый камень Олатырь; на белом камне Олатыре сидит белая птица", а в другом: "На море, на Океане, на острове на Буяне, лежит камень – Латырь, на том камне лягушка сидит".