Думы рассыпались, словно с цветка одувана сдули пушистые семена, ведь от мысленного хуления других, наказал её тем самым всевидящий Род и прямо теменем склонившаяся девушка ударилась о что-то твёрдое. Не разглядев в темноте раскидистую старую берёзку, молодая знахарка сейчас потирала голову и всматривалась в издавна начерченный на стволе узор. Вырезанная с дикой силой ножом палочка, а снизу и в середине наискось отходящие от основы две чёрточки не подсказали знахарке о значении этого символа. Потому, оглядевшись на результаты своей работы во дворе и оставшись довольной, девушка направилась обратно в избу. Злата завершала седьмую куклу и дошивала собранное из лоскутков платьице для последней, бабушка уже собиралась отправляться в свою избу для ночёвки. Ждана же, даже толком не обмыв руки, громко с порога обратила на себя внимание:

– Бабушка Тая, чего это на берёзке там у тебя вырезано? Что растёт одиноко на задворках.

– Ох… закончила! – с услужливостью в лице к старушке надменно и демонстративно перебила Злата подругу, – Теперь велено и отдыхать со спокойной душой! Ой! Позабыла! Бабушка Тая молвила, мол для молодых намедни вечёрки32 будут делаться, так оно?

– Так-так, Златушка, обещали, и для ребятишек тоже, слава Роду! – согласно проскрипела старушка.

– Ты то, Жданка, идёшь? Али окрутила уже кого и тебе не надобно это всё?..

«Что с ней случилось? Отчего пакостить стала? Мы всего-ничего в граде, а Златку как подменили!».

– Невесть что мелешь. Может и пойду!..

Таяна добродушно кивнула Злате за ладную работу, а далее молчала и лишь дождавшись пока подруга не скроется в дальней комнате, вернулась, присела на лавку и, сложив ручки на колени, заговорщицким тоном вопросила:

– Что ж ты, дочка, про руны не слыхивала? – насупила брови та.

От обращения бабушки в груди больно заскребло. Матушка почти всегда обращалась к Ждане лишь по имени.

– Да как не слыхивала, слыхала… и всё ж мало их видала. Чернобога руну знаю, Белого бога, Исток, и, однако, Велесову отметила. Только вот мне матушка моя всегда запрет ставила на руны. Слагала, мол, с реки Смородины достали камни те, что рунами зовутся и всё это от чёрного бога идёт, потому слишком сильна их сила и мне с ними якшаться не следует, лучше уж к природе обратиться, травушкам да деревьям за помощью, с ними посудачить и песнь им сложить.

До того гладенькое миловидное лицо старушки ныне приобрело сердитый вид, оттого меж бровей выщербилась глубокая ямка, а губы поползли вниз.

– Невесть что. Боги нам ниспослали свои печати, чтоб мы обращаться к ним могли, просить, благодарить, а быль кривды не подаст так и хулить. А просто к небушку взывать – так не услышат же! Остолбени нынешние и вовсе кровь льют, это кто ж выдумал такое, а? А всего-то, нужно по рунам с ними разговаривать, хоть во славу, хоть на капище, да везде ладно будет.

Бабушка вновь показательно недовольно фыркнула.

– В моём роду испокон старались руны почитать. Бабка моя, тоже травы знала, но и того больше – рунами та-а-ак ведала, как это?.. – бабушка Тая легонько постучала по осиновому столу костяшками перстов, как бы для помощи себе, а следом воскликнула: – Ставы! Запамятовала, да вспомнила! Рунические ставы – великое мастерство!

– А что они могут… эти ставы?

– Ох, дитя, да меньше то сказывать чего они не могут! Коли вместе какие руны собираешь, пишешь в рядок – так от того какие указала, чего желала, то и будет, то и станется! Сильнее рун токмо алатырь-камень!

«Да что-ж они все заладили с этим алт… ал… алатырём! И так у меня из дум не выходит он, так и повсюду теперь слышится!».