«Выходит, у Велеса есть жёнушка, точнее, если колечко у него – была?».

Долго далее держали путь в тишине, пока неожиданно Велес не направился вбок, в сторону протоки, а дале остановился, пуская лодочку на самотёк. Девушки насторожились. Склонив голову вниз, он долго о чём-то крепко размышлял, бередил печаль, щупал раны, а после… широченно развёл в обе стороны руками. Благо, что Злата совокупности не приметила, проведя связь с последующим, так как сидела понурой, теребя украшенный вышивкой васильков в ряд подол и пышные, точно вихри, рукава добротного тканью платья.

Вокруг замерцали яркие пятна, степенно обретающие форму одолень-травы27. Жёлтые и белые цветочки на зелёных блюдечках стекались к троице и появлялись из ниоткуда. Златка тут же восторженно заверещала, принялась тянуться к жёлтому цветку и, сорвав, вдыхала подёргивая курносым носиком нежнейший аромат что долетал и до подруги. Ждана же слегка улыбнулась и старалась не рассеять столь дивное виденье, а наслаждаться им. «Надеюсь, Злата не прознает, кто на самом деле Велес и об его природной силе. Не думаю, что стоит её посвящать во все беды в кои жизнь меня утягивает. Пускай живёт легко и беззаботно!».

Едва её ножки ощутили твёрдую почву под ногами – стало спокойнее.

Китежград оказался едва ли не полной противоположностью чаяний Даны. Молва, доносившаяся до Беловодья, конечно, слагала, что это место идёт в ногу со временем, в отличии от родного края, но столь значительная разница даже заставила поёжиться от чужды простую девушку. Если говорить совсем прямо, то Китежград равняли с самим Ирием, только в Яви.

Прогуливаясь по брегу, она заметила обилие снующих туда-сюда жителей, суетящихся, неустанно занятых делами, взбалмошных, в противовес спокойствию и умиротворению беловодцев. По правую сторону люто возвышался высокий забор из белого камня. Молодая знахарка приметила, что точно из такого же, но чёрного материала – возведены были владения Чернобога. Что было за забором – разведать не удавалось, только и виднелись две узорные белые башенки, точно куполки нежно-воздушных сливок, уходящих высоко под приземлённые напаренные тучки.

Однако молчаливый Велес повёл девушек за собою не в град, а по тропинке, минуя возвышения, в сторону Лукоморских гор на северо-запад, где стояла лишь одна-одинёшенька избушка. По мере приближения почудилось, что чем ближе подходишь – тем краше терем возвышается пред тобою, точно скидывает защитное одеяние от незваных гостей.

При входе в избу их встретила скрюченная пожилая старушка коей на вид было летов восемьдесят, с угасающими блёкло-серыми глазами, узорным ярким платочком на голове и в измазанном сажей переднике, однако вопреки – добрым, ласковым лицом. Подруга Даны вмиг поморщилась, завидя, как и саму старушку, так и саму избу. Внутри было на удивление непостижимо чисто, только вот многие люди сталкиваясь со старостью корчатся. Не каждый готов видеть то, как выглядит человек на закате, от которого за сажень28 веет смертью, когда сам ты молод и не желаешь внимать что подобное ждёт когда-то и тебя.

– Ступайте, девочки, смелее! Я вам мешать не буду, не чурайтесь. Я токмо за своим двором приглядываю! – объяснилась добродушным скрипучим голосом старуха.

– Спасибо, бабушка, как величать тебя? – отозвалась Дана.

– Таяна я, дочка. Токмо вы зовите меня бабой Таей, мне уж так привычней. Уж щёки пущай не румянятся – берите что надобно! В пользу всё! Мне ничего не жалко!

Старушка, получив лично в руки от Велеса некое берестяное письмо, а после глянув на того исподлобья, точно на провинившегося дитя, отправилась восвояси. Мешок, что держал во второй руке мужчина, с характерным звоном монет устремился на осиновый стол.