– Что думаешь о взрыве? – спросил я, наблюдая, как он сжимает кулаки.

– Не похоже на взрывчатку, – проговорил он, словно откусывая слова. – Звук был… глухой, словно что-то рвануло под землёй. Тем более – откуда здесь столько зарядов? И против кого? Мы первые на этой планете… если это вообще планета.

Его голос дрогнул на последней фразе, выдавая тревогу, которую он тщательно маскировал. – После такого удара там, где рвануло, мало что осталось. Если это был саботаж…

Я резко поднял руку, прерывая его. – Без данных выводы делать рано, – сказал я, больше пытаясь убедить себя. Где-то в глубине души копошилась мысль: а что, если «Первая волна» не просто исчезла? Что, если их стёрли?

Оглядевшись, я заметил, как жёлтая группа Ганеша металась по отсеку. Его люди, словно заведённые, носились между панелями, их тени мелькали на стенах.

Пока было время, я активировал донгл. Перед глазами поплыла голограмма схемы шаттла – словно прозрачный муравейник из переплетённых коридоров и отсеков. Отсек крио-сна, душевая, раздевалка, медблок… всё, что мы уже освоили. Капитанская рубка маячила красной иконкой – доступ только для «ранговых».

Остальное: оружейная с арсеналом, моторный отсек, где спали реакторы, лаборатория с заблокированным оборудованием и комната приёма. Серые зоны на схеме – стыковочные узлы и технические тоннели – казались слепыми пятнами.

Ганеш подбежал ко мне, его лицо блестело от пота.

– Слушаю, – сказал я, отключая донгл.

– Мы всё проверили! – он задыхался, словно пробежал марафон. – Софт цел, память не повреждена. Но при перезагрузке система вылетает. Технический сбой где-то в схеме. Там тысячи контактов! Без тепловизора мы как слепые кроты…

– У нас есть тепловизор, – раздался спокойный голос Ролана. Он подошёл, держа в руках устройство, снятое с бота-разведчика. – Датчики целы. Нужно только подключить его к сети.

– Ролан, бери инженеров. Эйстейн, твои люди снимут обшивку в моторном отсеке, – распределил я, стараясь не смотреть на часы. Время текло как расплавленное стекло – медленно и неумолимо.

Эйстейн кивнул и крикнул что-то своей команде. Его группа – десять «зелёных» с позывными вроде «Рокот» или «Леший» – двинулась к панелям, вооружившись гидравлическими гвоздодёрами. Они работали молча, как хорошо смазанный механизм: рычаги скрипели, металл стонал, и вскоре стена открылась, обнажив клубок проводов и микросхем.

Инженеры Ролана, похожие на хирургов, подключили тепловизор. Экран замигал, окрашивая схемы в синие и красные пятна. Ганеш, бормоча молитвы на хинди, запустил перезагрузку. Секунды превратились в вечность.

– Вот! – крикнул кто-то из «жёлтых», тыча в аномалию на экране. – Перегрев в цепи 12-B!

Работа закипела. Инженеры, обливаясь потом, латали контакты, а военные таскали им запчасти, снятые с ботов. Воздух наполнился запахом палёной изоляции и металлической пылью. Через два часа, когда руки у всех дрожали от усталости, Ганеш подал сигнал.

– Перезагружаю, – он нажал клавишу, и шаттл вздрогнул, словно делая первый вдох после долгого удушья. На панелях замигали огни, и вдруг…

– «Пи», включи свет, – прошептал Ганеш.

Лампы вспыхнули, заливая отсек ярким белым светом. Кто-то засмеялся, кто-то зааплодировал. Эйстейн, не теряя времени, ринулся к оружейной – дверь со скрипом открылась, обнажив ряды блестящих стволов.

Я подошёл к капитанской рубке. Дверь, украшенная гербом звёздного флота, отозвалась на мой донгл мягким щелчком. Внутри пахло озоном и холодным металлом. Кресло капитана, манило, как трон из забытой сказки.

Генри, усевшись за свой терминал, уже листал отчёты. – Связь молчит, – прошептал он. – Ни флота, ни «Первой волны» … только помехи.