так старый конюх объясняет хану Аблаю древний тюркский обычай кремации ханского боевого коня [12]. С. Кондыбай реконструирует тюркские генеалогические мифы как космогонические, где протокосмос, зародыш мира предстает в виде огненного золотого яйца [13]. Здесь мы затрагиваем весьма деликатную тему, так как согласно позднейшим, авраамическим религиям человек создан из глины, а из огня были сотворены ангелы, в том числе и восставшие против Творца. Для мусульман тенгрианская перспектива возвращения в огонь есть напоминание об адском огне. Чтобы правильно понять это положение тенгрианства, нужно иметь в виду три момента: во-первых, тенгрианские эзотерики трактовали глину как плотную форму огня (Т. Асемкулов); во-вторых, они предвосхищали современное научное представление о разных формах горения (окисления) как основе жизненных процессов; и в-третьих, несколько утрируя, авраамические религии можно отнести к посланиям, данным для железного века – века максимально плотных форм, тогда как тенгрианство несет более древние знания, отзвуки золотого века.

В духовном наследии древней Греции можно выделить стоическую идею периодического мирового пожара, когда все души поглощаются мировой душой – изначальным огнем. В доколумбовой Южной Америке существовали представления о том, что мир поочередно возникает из четырех космических стихий, а в конце эры уничтожается той самой стихией, из которой был создан. Древние ацтеки считали, что наша эра – эра огня, и в огне погибнет наш мир. В индуизме бог огня Агни является субъектом, принципом мира проявленных форм. Он одновременно жрец, жертва и объект жертвоприношения. По реконструкции М. Элиаде, представление о божественном жаре (тапас), из которого был сотворен мир и который пробуждается в божественном герое, присуще мифологиям многих народов. Поклоняясь огню, зороастрийцы придавали ему значение Логоса [14].

В авраамических религиях из огня были созданы ангелы – божественные посланники. Огненная стена и ангелы с пылающими мечами преграждают путь в рай падшему человечеству. Из горящего куста Бог говорит с Моисеем. В христианстве Святой Дух предстает в виде языков пламени, Христос также часто сравнивается с огнем. В одном гимне Ефрем Сирин говорит о Христе: «Ты, что весь огонь, умилосердись надо мною» [15]. Культ огня и обряд очищения огнем у казахов упоминался еще Ч. Валихановым. А. Толеубаев описывает, как во время обряда очищения огнем перед началом весенней кочевки люди проходили между двумя кострами, проводя весь скот и имущество аула, кроме лошадей. Лошадь почитается как существо, созданное из огня, к которому темные силы не могут подступиться. Лошадь у казахов является также символом верхнего мира. Исследуя шаманскую мифологию, М. Элиаде описывает коня как психопомпное животное, на котором душа шамана отправляется в путешествие в небесный мир (но не в нижний). В казахских легендах упоминается пiрақ – крылатый конь, приносящий вдохновение. Среди туркмен бытуют легенды о том, что человек смог приручить лошадь, обманом отрезав ее крылья.

Огненная, духовная символика лошади несет память о Золотом веке. Баран у казахов, как и у индоариев, символизирует огонь срединного мира, а лошадь – огонь божественный, небесный, огонь духовный.

Шаманское могущество представляется как власть над огнем: шаман безболезненно ходит босыми ногами по раскаленным углям, лижет докрасна раскаленный топор, прикладывает его к телу и т. п. По мнению М. Элиаде, шаманские манипуляции с огнем тесно связаны с мифологическими представлениями о Золотом веке, ангелическом огненном статусе. Сверхчеловеческие способности шамана призваны показать, что он преодолел ограниченность человеческого телесного существования, разделяет состояние духов. В этом же смысле следует понимать и тенгрианский обряд очищения огнем, когда человек, совершивший тяжкое преступление или подозреваемый в нем, должен был проскакать через огромный костер. Если человек выживал, считалось, что Тенгри простил его. Ему давалось новое имя, он получал право заново начать свою жизнь. М. Элиаде пишет: «Сравнивая очищающий огонь, окружающий рай в христианских учениях, с шаманской властью над огнем, мы увидим, что по меньшей мере одно общее у них есть. Как в первом, так и во втором случае безнаказанное прохождение сквозь огонь является признаком того, что человек вышел за рамки человеческого состояния»