Лестница, ведущая из верхних спальных покоев, широко и плавно спускалась в большой холл. Оставив за спиной портреты предков графа, которые она даже не вздумала почтить своим вниманием, Ванесса спустилась на первый этаж. Дождаться гостей граф не удосужился и, следовательно, увидеть его персону ей не удастся. По слухам, ходившим в Бадгерсе, граф Стенфрилд был заносчивым, старым, да ещё и жадным человеком. Имел не малое, точнее, огромное состояние, и его эгоистичная личность не посчитала до сегодняшнего дня достойной носить его имя ещё ни одну красавицу. Поговаривали, что он немощен и безобразен и что он умрёт в мрачном одиночестве, так и не произведя на свет наследника. Слухов было предостаточно, но про жестокие издевательства и убийства слуг ‑ ни слова. Ванесса, конечно, считала, что слушать сплетни и тем более верить им – вверх низости, но теперь, кажется, её моральные устои претерпевают изменения.

Миссис Хьюбер завела Ванессу в весьма просторную столовую. Увидев сестру, Джо чуть не захлебнулся красным вином. Он выглядел прилично, лучше вчерашнего, даже совершенно здоровым. С живым аппетитом он поглощал завтрак.

– Знаю, ты была бы рада видеть меня обездвиженным и безмолвным, но, сестрёнка, видно, ты чем-то насолила Богу, так как он решил, что моя великая миссия не закончена. Кстати, выглядишь сногсшибательно.

До того изумлённая здравием брата, Ванесса не нашла, на удивление, чем ему ответить. Она, разумеется, бесконечно рада его выздоровлению. Полуживое вчерашнее и великолепное сегодняшнее состояние Джо у нее вызвало удивление и кучу вопросов.

– Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?

Если бы Джо открыл рот, то его содержимое непременно вывалилась бы, предвидя это, он просто помотал головой.

– Что, совсем ничего не болит?

Ванесса вытаращилась на брата. Джо проглотил разжёванный кусок омлета и откашлялся.

– Я, конечно, понимаю, ты меня просто обожаешь, но не до такой же степени, – произнёс он.

Она выпрямилась.

– Ну, тогда прекрасно. Я уже начала думать, что мы не сможем уехать, пока твое здоровье не улучшится, а так как ты блещешь здоровьем, мы сегодня же можем двинуться в путь.

Как только вошла Молли, даже не севшая за стол Ванесса, обратилась к ней:

– А когда вернётся граф?

– Граф вернулся ближе к утру. Он знает о вас и после завтрака ждёт вас в своём кабинете, – предупредила Молли. – Вы не притронулись к еде.

Молли перевела взгляд с тарелки, поставленной для Ванессы, на принявшегося теперь за пирог Джо.

– Спасибо. Я не голодна, – голод её ушёл на второй план.– Мы, наверно, сейчас к нему подойдём.

Она произнесла это нарочито громко для Джо.

– Вас проводить?

– Нет, не стоит. Вы только скажите, где кабинет, а то я боюсь, до вечера буду искать. И спасибо вам за доброту и гостеприимство, – решила Ванесса заранее поблагодарить добрую старушку.

– Дорогая, если б вы знали как давно у нас не было гостей! – встрепенулась миссис Хьюбер, прямо-таки зарумянилась.

«Не удивительно», – про себя подумала Ванесса.– «С таким-то хозяином».

– Джо, ты ещё долго? – обратилась она к брату после того, как Молли объяснила, где находится кабинет.

– Я догоню тебя, – выдавил Джо, не отрываясь от еды.

III

Глядя неотрывно в окно, Кристофер размышлял над своими «вечными» и новыми проблемами. Одно из двух свершится в любом случае: либо он найдёт хоть какое-то решение, либо он скоро спятит. Перспектива не из лучших, но стимул однозначно даёт. Апатия на его лице, могла объясняться сотней причин. И если начать с первой, закончишь расплетать клубок на последней. К тому же, его беспокоили неотложные дела в городе. Но больше всего утомляет и сводит с ума неудержимый поток мыслей, что ему иногда кажется – сейчас расколется череп. Кристофер походил по кабинету, стоял минут пять не шевелясь, потом медленно опёрся обеими руками на оконную раму. Слишком много на него свалилось за последние годы. Он невольно вспомнил беззаботное время, когда родители были живы, когда они с сестрой представляли прекрасное будущее их семьи, когда злой рок ещё не свёл его дядю с коварной Вилайн, и когда их замок, полоный света и радости, не имел и уголка для лживости и мрачного забвения.