Кристофер оказался в бывшей спальне Эммы, пустовавшей с недавних пор. Оглядывая находящиеся вокруг него предметы, он мысленно попытался представить, куда амазонка могла спрятаться. Его взгляд остановился на бордовых шторах. И хотя ему приходила мысль просто уйти, не играя в прятки, он всё же посчитал своим долгом сказать:

– Ну, хорошо, выходите оттуда, вам не стоит меня бояться!

Ответа не последовало.

– Я рад вас видеть в своём замке. Могу ли я узнать, как вы себя чувствуете? Вы оправились?

Тишина.

– Ну что ж, – вздохнул он, – видно, мне самому придется вытаскивать вас оттуда.

Через мгновение он уже был у окна. Одним движением он отдёрнул тяжелую ткань, за которой к его огромному удивлению, он не нашёл ни единой живой души.

Кристофер прищурился. «Вот, чертовка!» Он вновь задумался, куда же она могла спрятаться, и сам не веря в своё безумное предположение, открыл ставни и нехотя выглянул во двор. Дождь, обрадовавшись гостеприимству, начал заливаться вовнутрь. Голова Кристофера в ту же секунду промокла. Его злости не было предела, когда он увидел по правую сторону от себя промокшую с ног до головы девушку, еле стоящую на подоконнике соседнего окна и вцепившуюся, как пиявка, в его раму.

– Залезайте обратно! Вы с ума сошли? – кричал он, стараясь дотянуться до неё рукой.

На эти слова Ванесса лишь помотала головой. Хотя ноги соскальзывали с мокрой железки, и она с трудом держалась, чтобы не упасть, гордости, или вернее того, что от неё теперь осталось, она не теряла.

– Вы упадёте! Послушайте меня, быстро залезайте обратно!

Её злой взгляд обрубил всю решительность Кристофера.

– Ну, ладно! Как знаете! Я закрою окно и уйду, а вы здесь будете стоять, – угрожал он, – дождь-то холодный, и вы непременно заболеете и притом заработаете себе воспаление лёгких. И знаете ли, никто вас не найдёт, вы достаточно высоко, и из-за шума дождя ваши запоздалые стенания и мольбы никто не услышит, либо вы обессилите и упадете, либо вы соскользнете и всё равно упадете. Выбор, замечу, не велик. Выбирайте!

Кристофер приостановил свое красноречие, дабы последовала хоть какая-нибудь реакция. И к его большому изумлению, на такое жуткое предсказание судьбы он получил в ответ ненавистный взгляд в очередной раз. Чаша терпения Кристофера была переполнена. Делая вид, что уходит, он углубился в комнату. Ставни он не закрыл, а отойдя чуть-чуть, постоял не больше минуты прислушиваясь. Но тут глухой женский стон заставил его броситься опять к окну. Ужасающая мысль пронеслась в его голове. На подоконниках, ни на левом, ни на правом, девушку он не нашёл, но, к его радости, она висела на краешке железки, которая держалась на одном честном слове. Одной рукой он взялся за раму, а другой потянулся к Ванессе.

– Давайте же свою руку! Вы ненормальная?! – ярость буквально кипела в нём.

Одно неловкое движение, и ржавая железка оторвалась бы от столетних гвоздей, и она, разбившаяся, лежала бы уже на каменных плитах, не схвати её во время Кристофер. Звонкий, чуть приглушённый звук от деформации упавшего с шестнадцатиметровой высоты старого подоконника донесся до неё, висящей в воздухе. Она попыталась ухватиться хотя бы за какой-нибудь выступ, но, так и не сумев зацепиться за что-нибудь, продолжала висеть на руке Кристофера.

– Не вертитесь! – крикнул он ей.

Одним движением, требующим немало сил и сноровки, он втащил её обратно в спальню. Накопившаяся злость выплеснулась из него разом:

– Глупая, ненормальная, безмозглая курица! Это ж надо додуматься?! Вы могли насмерть разбиться! Чем вы думали? О голове, разумеется, речи не идет!