– Как вас зовут, мисс? – спросила Молли.

Молча следившая за её ловкими движениями, Ванесса очнулась от забытья. Перед нею стояли ароматный бульон, корзинка с хлебом, тарелки с мясом птицы, с говядиной, с нарезанным репчатым луком, кувшин с яблочным соком, пряности.

– Ванесса, Ванесса Перкинсон, миссис Хьюбер, – поправила она саму себя.

Старушка улыбнулась.

– Зовите меня Молли. А того ворчливого старика зовут мистер Хьюбер. Вы не смущайтесь, сок выпейте обязательно и лука побольше, – пододвинула она тарелку с луком поближе к Ванессе. – Я пойду угощу вашего брата… – прервалась Молли со следующим вопросом.

– Джозеф, – догадалась Ванесса.

Молли охнула.

– С этим именем у меня связано столько воспоминаний… Ваш брат, должно быть, весьма интересный молодой человек, – улыбнулась пожилая женщина.

Подхватив поднос со второй чашкой куриного бульона, она двинулась к выходу.

– Сейчас накормим Джозефа.

Ванесса смотрела ей в след. Сдерживаясь в присутствии чужого человека, стараясь не показывать дурных манер, как только миссис Хьюбер вышла из комнаты, она накинулась на еду. Она ни о чём не думала, отнюдь, отбрасывала все мысли, если таковые у неё и остались. Способность мыслить здраво у нее заметно ослабла за последний час. Она выпила бульон, съела два куриных крылышка и весь лук с парой ломтиков хлеба, машинально, не задумываясь. Ей так наказали, а ведь она терпеть не может лук.

Менее чем через пятнадцать минут Молли вернулась. Она повела Ванессу на второй этаж.

– Устраивайтесь. Если что-нибудь будет нужно, обращайтесь, моя комната рядом с кухней, – сказала миссис Хьюбер, как только они дошли до отведённой для неё комнаты, и поторопилась обратно вниз.

Запах сырости Ванесса почувствовала, как только переступила порог. Каменные стены были достаточно освещены десятью свечами в двух подсвечниках. Один располагался на столике у высокого окна, завешенного тяжёлой шторой, второй ‑ на комоде у шкафа. У входа на тумбе она заметила кувшин и большой таз. В следующую минуту, не долго думая, Ванесса предалась ласкам тёплой, чистой воды. Умывшись, она легла в холодную постель. Почувствовав лёгкость, она медленно опустила веки и тот же час заснула, как убитая.

ІІ

Когда утром Стилмон постучал в спальню хозяина, ответа он не услышал. Дверь была открыта, и управляющий без труда вошёл в комнату. На полу, распростершись, полуобнаженный лежал граф. При виде раненого хозяина старик буквально упал на колени. Он перевернул его лицом к себе. Схватил дрожащей рукой его кисть, пытаясь нащупать пульс. Затем приложил ухо к груди в ожидании услышать ритм сердца.

– Милорд, очнитесь! Очнитесь, я вам говорю! – закричал он в испуге. – Милорд!

Стилмон минуту внимательно смотрел на бледное лицо графа, затем что– то, пробормотав, поднял руку и со всей силы дал ему пощёчину.

– Стилмон, ты что делаешь? Уже глумишься над моим телом?! – застонал Кристофер Стенфрилд.

Увидев выражение старческого лица, он вновь положил голову на пол и опустил отяжелевшие веки.

– Я в порядке. Не беспокойся, – ответил он, ещё не услышав вопрос.

Старик молча поднялся, взял из тумбы бинт и бутылку рома. И сразу, прямо на полу принялся обрабатывать рану. Нередко Стилмону приходилось излечивать раны хозяина. В поместье он был управляющим, а с недавних пор еще и врачом. Когда граф Стенфрилд завалил его книгами по медицине, старик не высказал никаких возражений. Стилмон хорошо помнит, когда юношей пришёл в замок Стенфрилдов. Граф принял его, хоть у него и было три дюжины слуг. Молодой Стилмон с удовольствием смотрел за лошадьми. И граф выказывал ему своё одобрение. Со временем между его старшим сыном – Престоном и конюхом завязалась дружба. И когда пожилой граф скончался, хозяином замка стал Престон, который не долго думая сменил проворовавшегося управляющего на добросовестного Стилмона. Счастью мистера Хьюбера не было границ. Тогда же, получив разрешение, он женился на кухарке Молли. А потом годы пролетели очень быстро, события следовали одно за другим, и сегодня Стилмон заменяет в замке и дворецкого, и плотника, и конюха, и …да всех его должностей не перечислить.