– Да их всех вроде… – так же неуверенно отозвался тот. – Похоже, плохо их туда запихнули. Подождем, пока они закончат, сомневаюсь, что у нас есть шансы хоть против одного самого мелкого бога.

Грохот продолжался всего минуту, не больше. В дело вступили Шекруш и Гал-Ла, а после них брудугарам осталось разве что рвать металлические тела киборгов, сочащиеся черной питательной жижей, снабжающей энергией живые части мозга, и сжигать тех из них, кто еще был способен к нано-регенерации. Как только в зале стихли звуки боя, который переместился дальше в широкий коридор, братья перемахнули через перила и побежали к системе скоростной транспортировки. Такое гигантское судно, как «Тиамат» пешком можно было обходить днями, по сути, это и правда был летающий город со всей необходимой инфраструктурой. И, соответственно, в нем для скорейшего перемещения из одного отсека-района в другой существовала сеть скоростных лифтов и монорельсов. А так как они конструировались по стандартам Альянса, пусть и с некоторыми доработками при помощи новых технологий, то охотникам не составило труда их заметить и узнать. У раскрытых дверей роботизированного вагончика лежали три трупа даг-онов, пробитых иглами ручных осколочных пушек, частенько применяемых безликими, особенно они стали появляться в последние годы, хотя самих морагодцев встретить было не так просто. Эти похожие на сталактиты куски оникса, приспособленные для держания в руках, были созданы из тех же зачарованных скал (ониксовых же) Морагода, что и Молес, и все за-аны. И главным чудодейственным свойством их была удивительная, противоречащая законам природы способность восстанавливаться при любых потерях вещества. Ну и само собой, умение выстреливать теми самыми иглами, заряжающимися энергией хаоса и бьющими любую броню, после чего следовал взрыв. Выстреливали осколочные пушки по мысленной команде владельца, и, поговаривали, что пользоваться ими может любой, даже непосвященный человек, однако проверить это на практике особенно не случалось.

Помимо механоидов тут лежал и человек из обслуживающего персонала. Ему сильно досталось, взорвавшаяся рядом игла раскрошилась, и несколько мелких щепок разорвали парню всю грудь. Однако он еще еле дышал и стонал.

– Эй, ты, – грубо окликнул раненого Бэм, слегка взяв за грудки. – Ты знаешь, куда повели недавнего задержанного?

– А-а… кхе, что? – промычал служащий, кашляя кровью.

– Несколько часов назад сюда привели мужика в старом плаще, – пояснил Роден, тревожно озираясь по сторонам. – Ты его видел? Куда вообще ведет эта труба? – он кивнул на тоннель монорельса, загибающийся вправо.

– Жилой комплекс… а, черт! Штаб…

– Штаб, да? – переспросил Роден. – Слушай, скажи сразу, видел парня, которого мы ищем, или нет? Тогда мы прекратим эти муки, – он приподнял винтовку.

– Да, видел, – оживился, услышав об избавлении, работник монорельса. – Сам его… кх, сам вез. Камера, испытательная камера… Возле штаба есть указатели, проклятье, как же больно…

Несчастный завыл и откинулся назад. Бэм покачал головой, быстро выхватил из кобуры на поясе «Булаву» и одним громогласным выстрелом навскидку снес несчастному голову.

– Удача, совпадение или ловушка? – спросил он у брата.

– А тебе не по х…ю? – усмехнулся тот в ответ.

– Куда Вы желаете попасть? – осведомился вагончик у пассажиров.

– Давай штаб, чего уж, – прохрипел Роден, поглаживая лысину.

Пробитые ониксовыми кольями двери сомкнулись с мелодичным писком, рельс загудел, наливаясь синевой. Оба брата глубоко вздохнули, набрав полные легкие воздуха, и насторожились. Сколько бы они не бравировали, тревога не обошла их стороной. Им еще не приходилось сражаться с богами хаоса, но куда страшнее было прийти слишком поздно. Ни Бэм, ни Роден понятия не имели, куда денется Серый трибунал без отважного главаря, куда денутся они сами.