– Эй! Что вы делаете!!! – закричал Кошкин и захлебнулся от возмущения. – Эй!

Незнакомец радостно запрыгал на берегу, разводя руками во все стороны и приплясывая, потом показал Кошкину кулак и стремительно побежал к зарослям.

Кошкин кричал, бил руками об воду, плыл изо всех сил, торопился, но до берега было еще далеко, а незнакомец уже бесследно исчез. И всё же Кошкин выбрался на берег и на подгибающихся ногах бросился вглубь леса.

– Подождите! Стойте! Я же голый совсем! – раздавалось в заповедных лесах, но даже эхо не отвечало Кошкину.

Кошкин вышел не к конторе с автобусом, как ожидал, а к небольшому дачному поселку. На его бедрах болталось странное фанерно-проволочное сооружение, в котором можно было узнать птичью клетку. К этому было добавлено несколько лопухов. Вокруг шеи, как ожерелье из звериных клыков, болтались на проволоке ключи от квартиры.

Солнце тем временем закатилось, и дело близилось к ночи. Кошкин, сложив руки за спину, озабоченно выхаживал за кустами, не решаясь выйти из леса.

На окраине поселка было три дома. Они стояли довольно далеко друг от друга, разделенные буйно зеленевшими участками и неприметными заборами. В первом и во втором – окна были открыты, горел свет, и даже слышались голоса. Третий дом казался вымершим.

Кошкин закусил губу и остановился. Его взгляд сверлил темный прямоугольник пустого дома.

– Ладно, – решился он и стал продираться по лесу, болезненно чертыхаясь и стараясь не натыкаться босыми ногами на корни.

Обойдя дом с тыла и держась в тени, Кошкин подкрался к забору и хотел перелезть, но тут же занозил ногу. Некоторое время Кошкин еще пытался незаметно перемахнуть через забор, потом плюнул на это дело, взялся за штакетник руками и в титанической попытке стал раздвигать его, как прутья в клетке. Сухое дерево затрещало и переломилось. Где-то залаяли собаки.

Кошкин выждал, потом пролез в образовавшуюся дыру и проскользнул к дому. Ставни были закрыты изнутри, и он без толку поковырял их и со всеми предосторожностями подобрался к двери. Дверь венчал крупный амбарный замок. Кошкин только тихо вздохнул. С соседних дач раздавались голоса и слышалась музыка. Там была жизнь.

Кошкин отошел в тень деревьев и стал разглядывать запертый дом. На фоне потемневшего неба дом казался неприступной крепостью, готовой выдержать любую осаду. Кошкин почувствовал, как в нем пробуждается память истории. Волна безумной отваги и непреклонной решимости захлестнула его. Протрубил рожок. Сплоченными рядами Кошкин подступил к дому и полез на стену.

Это был яростный штурм. Метр за метром отвоевывал Кошкин. Выступ за выступом. Бревно за бревном. И когда он вцепился намертво в крышу, сомнений не оставалось – он победит.

Бледной фигурой, голым привидением выпрямился Кошкин на крыше, но победный клич не издал, наоборот, тут же склонился, спрятался в тень и полез к чердачному окну. Ставни не выдержали его напора, хрустнули шпингалетами, распахнулись, и Кошкин, дрожа от нетерпения, забрался внутрь.

В рассеянном вечернем свете чердак был пуст и темнел углами. Кошкин обеспокоенно огляделся и, замирая от нахлынувшего предчувствия, двинулся к лестнице.

На первом этаже было темно, и только шорохи выдавали присутствие Кошкина. Щелкнул выключатель.

Кошкин оглядел пустую безжизненную комнату и вышел в коридор. Прошелся. Открыл одну дверь, другую. Все было так же безнадежно. Только на кухне стояли банки с краской, лежали инструменты и несколько пустых бутылок. Одежды не было. Вообще ничего не было. Был ремонт. Кошкин сник и погасил свет.

В ночной темноте голый Кошкин крался вдоль забора. Где-то лаяла собака, слышались голоса. Кошкин тихо скрипнул калиткой и через участок подобрался к темному открытому окошку, в котором светился огонек сигареты. Кошкин помедлил, потом встал на бревнышко, и его голова появилась над подоконником.