Им так важна дружба, что они заключили соглашение. Это прекрасно – и сексуально.

– Делиться – это хорошо? – спрашиваю я в напряжении.

– Я считаю, делиться – значит, заботиться, – говорит Райкер, и я загораюсь.

– Ты точно будешь между нами, – жарко говорит Чейз.

– Ты же не возражаешь, Трина? – спрашивает Райкер, легко касаясь моего плеча, потом запястья и тыльной стороны руки.

– Никогда такого раньше не делала, но совсем, прямо ни капельки не возражаю, – говорю я на выдохе.

Что они со мной делают? Между ними я будто превращаюсь в камертон. Чувствую, как вся вибрирую. Жду, пока они сделают следующий ход.

И они делают.

Прямо в кабинке Чейз наклоняется и целует мои волосы. Райкер трется бородой о мою щеку.

– Будь между нами, – говорит Чейз вкрадчивым голосом.

– Как можно скорее, – добавляет Райкер своим хриплым.

К моменту, когда они оплачивают счет, я вся таю и как никогда готова получить бейгл со всем и сразу.

Райкер

Есть соглашения, а есть условия. Оговорки, можно сказать. Оговорка, что можно делиться, – лучшее условие всех времен и народов.

Трина задерживается, чтобы написать подруге, а мы с Чейзом оплачиваем счет. Я не вижу смысла ходить вокруг да около, поэтому, пока мы ждем возвращения официанта с моей кредитной картой, отвожу Чейза в сторонку и спрашиваю, не церемонясь:

– Раз она никогда раньше такого не делала, у тебя есть идеи, как это работает?

Хотя после Эбби мы стали более открыты друг с другом в том, с кем встречаемся, мы никогда не делились подробностями. Да и не хочу я этого! Личное – это личное. Чейзу не нужно знать, что у меня случалось несколько тройничков. Я всегда был третьей стороной – парнем, которого пара приглашает на одну ночь, чтобы подарить женщине взрыв мозга на день рождения или что-нибудь в этом духе. Никаких обязательств! Меня все устраивало.

Обычно я следовал наводке пригласившей меня пары, потому что зачастую они точно знали, чего именно хотят. Это меня тоже устраивало. Не люблю быть в центре внимания – ни до, ни после хоккейного матча, ни в постели. Но я хочу, чтобы женщины, с которыми я провожу ночь, получали неповторимое удовольствие.

– Я думаю, – отвечает Чейз и замолкает на минуту, глядя куда-то вдаль.

Хотя сейчас мы играем за разные команды, раньше были в одной. Он выглядит так, когда готовится перехватить инициативу, будь то на льду или в раздевалке.

Он выдыхает и поворачивается ко мне, полный уверенности:

– У меня есть несколько идей – в зависимости от того, чего она хочет. В целом, думаю, будет как в хоккее. Иногда ты делаешь голевую передачу, а иногда сам забиваешь в ворота. Будем меняться.

– И взрывать ей мозг до победного конца, – говорю я, решительно кивая.

– Дважды.

Усмехаюсь.

– Низко метишь, Уэстон! Ей нужно больше оргазмов, чем мужиков.

– Тоже верно. Давай сделаем это, – говорит он.

Мы продолжаем обмениваться идеями на этот вечер.

Как и в хоккее, для секса втроем нужны стратегия и правила.

А еще нам нужно узнать, чего она хочет, а чего не хочет.

В лимузине я сажусь не сбоку, как раньше, а рядом с ней, чтобы она могла быть между нами, как ей нравится.

– Нужно установить правила, – говорю я, по-деловому подходя к удовольствию.

Трина несколько раз кивает с широко распахнутыми глазами, в них читаются волнение и трепет. И то и другое меня заводит. Не могу дождаться, чтобы заставить ее забыть обо всех бедах в постели.

Но тут водитель опускает перегородку.

– Извините, что перебиваю. Куда мне вас везти?

О, точно! Точка назначения не помешала бы. Трина сейчас живет у подруги.

– Мне завтра полы меняют, поэтому вся мебель передвинута. Ко мне никак, – говорю я, потому что не переношу беспорядок.