– Как будто презентуешь мне блюдо от шеф-повара, – говорит она.

Это меня тоже устраивает – что Чейз всем руководит.

Но что устраивает меня еще больше, так это когда Трина выдыхает:

– Можете меня сейчас поцеловать? Я умираю.

Чейз смотрит на меня, и его улыбка исчезает. Он чрезвычайно серьезен.

– Поцелуй ее, крепко и с чувством, чтобы она намокла.

Я знал, что он отдаст тот приказ, которого я хочу. Чтобы я был первым. Трина поворачивается ко мне с приоткрытым ртом. Она облизывает губы, и я дотрагиваюсь до ее щеки, уверенно глажу ее подбородок, дразню ее, заставляя вздыхать.

Несколько часов назад я садился в эту машину в раздражении. Проклинал грядущий вечер. Ненавидел себя за то, что так ее желаю.

Теперь, когда я знаю ее доброе сердце, и очарование, и ее прекрасную смелость, я заведен по-новому. Я касаюсь ее губ своими и, когда она издает удивленный звук, углубляю поцелуй. Провожу языком по ее пухлой нижней губе, дразню, нежно прикусывая.

Она стонет от каждого следующего укуса. С легким выдохом она раскрывает губы шире и ахает. Звук отдается по всему моему телу, пробуждая в нем пламя. В моих руках и под прикосновениями моих губ она кажется такой хрупкой, мягкой и податливой!

Я продолжаю неспешно изучать ее рот и скорее чувствую, чем замечаю руку Чейза. Его пальцы гладят ее шею. Она вздрагивает, и это делает ее еще привлекательнее. Поцелуй становится жарче, когда я повторяю за Чейзом и провожу рукой вниз по ее горлу, чтобы начать гладить ее полные груди.

Она выдыхает мне в рот, когда я касаюсь их. Открываю глаза. Вау! Она выглядит опьяненной от поцелуя, и ее зеленые глаза блестят желанием.

– Продолжай работать над ней, Сэмюэлз, – говорит Чейз поверх Трины, и она выгибает спину.

Ей, черт возьми, нравится, когда мы говорим о ней. Мне тоже. И моему другу. Но мне нравится и дело свое делать. Я не собираюсь полностью подчиняться его приказам. Прежде чем вернуться к ее соблазнительным губам, трусь бородой о ее щеку, заставляя ее дрожать и ахать.

– М-м-м… Даже не знаю, как именно мне тебя съесть. Может, уложить тебя на кровать и зарыться лицом между твоих ножек? – Трусь щетиной. – Или прижать тебя к стене и встать на колени? – Мой подбородок скользит вдоль ее щеки.

– И одну из твоих ножек он закинет себе на плечо, – добавляет Чейз, улавливая соблазнительный ритм образа, который я рисую.

– Или, может, мне лечь на спину и велеть тебе сесть на мое лицо? – задумчиво говорю я, продолжая тереться о нее щетиной.

Она откидывает голову назад с умоляющим стоном, вытягивая шею.

– Поцелуй меня, – требует самым желанным, самым капризным шепотом.

Чейз перехватывает инициативу и целует ее припухшие губы, а я провожу рукой по ткани ее джерси и сжимаю в ладони одну грудь. Чейз мнет вторую.

Что же наша девушка? Она ерзает и теряется в его поцелуе, а я скольжу рукой к ее промежности. Она прижимается к моей ладони незамедлительно и отчаянно, очевидно, желая большего, чем мы ей даем.

Этой ночью мы потрясем ее удовольствием.

Я дразняще дотрагиваюсь до пуговицы ее джинсов, а он целует ее до тех пор, пока они оба не начинают задыхаться.

Я расстегиваю одну пуговицу и дотрагиваюсь до нежной плоти грубыми пальцами.

Трина наконец отрывается от Чейза. Ее глаза горят.

– Когда мы приедем к Чейзу, – начинает она, пытаясь перевести дыхание.

– Да, детка?

Смотрит на меня. На него. Вдох.

– Не говорите мне, что меня ждет. Просто удивите меня.

Да, мне определенно нравится эта фан-встреча!

Трина

Когда за нами захлопывается дверь просторного дома Чейза в живописном районе на Калифорния-стрит, я не знаю, чего ожидать от предстоящей ночи. Неопределенность наполняет меня трепетом. Я на грани, все клетки моего тела потрескивают от электрического напряжения.