Уже на месте добрый Димитрис полностью взял на себя все хлопоты. Энн поселили в небольшом двухэтажном здании при больнице среди огромных деревьев с раскидистыми кронами. Скорее всего, это был хоспис, последний приют для таких же умирающих, но очень уютный и домашний.

Корпус здания располагался в невероятно красивом месте: над головой теперь постоянно было яркое голубое небо, вдалеке виднелись величественные горы со снежными шапками. В воздухе пахло весной, и Энн каждый день молилась, чтобы ей дали еще немного времени, чтобы увидеть планету Мо поздней весной или даже летом, в последний раз посмотреть на цветущие деревья, зеленые луга и полевые цветы. Персонал клиники был очень добрый и внимательный, а еще Энн подписала бумаги о возможном экспериментальном лечении. Процедуры все равно оказались болезненные, лекарства давали тяжелый побочный эффект, но стоило выйти на воздух, и сразу становилось легче – тошнота отступала, голова кружилась не так сильно. Ей очень хотелось посмотреть старинный город, который был совсем рядом, в широкой долине у подножья гор, но она боялась уходить далеко одна и ограничивалась прогулками в парке недалеко от больницы. За какие-то несколько недель ее жизнь так круто переменилась, словно прилетела добрая фея и исполнила заветное желание, о котором она даже и не думала мечтать. Правда, волшебница предстала в образе лысого деда с седым пухом на макушке, но это уже детали.

Димитрис иногда заходил к ней, от благодарностей отмахивался, говорил только:

– Моя матушка была бы довольна, что все так получилось.

И уносился по делам. Несмотря на возраст, дедок был очень шустрый и деловой. И еще он притаскивал ей какие-то настойки из плесени, говорил, что ему их привозят от дорогого друга с далекой планеты и они точно должны помочь. Энн в плесень не верила, но исправно пила мерзкое зеленое пойло строго по часам. Она была так благодарна Димитрису, что готова съесть и выпить любую гадость из рук своей доброй лысой феи.

Майка разбудил звон соборного колокола. Он открыл глаза и увидел привычный белый потолок с темными деревянными балками, большое окно, выходившее на небольшую террасу, а еще дальше – бесконечные черепичные крыши и хрустальные шпили.

Уже полтора года он жил в мансарде старого дома прямо в центре города. Здание было совсем древним, пятиэтажным, никакого лифта и прочих современных изысков в нем не предусмотрели. Каменная лестница с высокими ступенями и ажурными металлическими перилами поднималась круто вверх в маленькую, но уютную квартирку. Небольшая комната служила гостиной, но мебели в ней почти не было. Только у окна стоял небольшой серый диван, стены выкрашены простой белой краской, в углу притаился настоящий камин. На стенах развешено несколько картин малоизвестных художников, купленных по дешевке на одной из ежегодных выставок. В соседней комнате была маленькая спальня, где поместились только деревянная кровать и зеркало в старинной раме. В квартире была даже крохотная кухня с газовыми конфорками и шатким деревянным столом на двоих.

Но самым любимым местом у Майка все же была небольшая веранда, полностью заставленная растениями в глиняных горшках. Отсюда открывался невероятно красивый вид на город: красные черепичные крыши, хрустальные шпили и совсем рядом – купол огромного древнего собора.

Сначала Майк жил в этой квартирке не один. И даже не он ее нашел. Милая девушка с очаровательными серыми глазами и ямочками на щеках очень ему понравилась, роман закрутился быстро – и вот они уже живут в мансарде под самой крышей. Но прошло совсем немного времени, новизна впечатлений и радость от возвращения домой после армейской службы спали, как туманная пелена, и Майк с отчаяньем понял, что милая девочка с серыми глазками – кристально чистая дура. От слова «совсем».