– Садитесь в машину. Не намерен, если заболеете, лицезреть на Вашем лице вселенскую скорбь и муки ада.

Голос мужчины не оставлял места для возражений.

Негнущимися пальцами сильнее сжала сумку, подобрала с асфальта грохнувшуюся туда челюсть, подняла глаза и поймала на себе его взгляд. Не такой, каким он сверлит меня, когда ищет ворованную канцелярию, а другой. Сочувствующий, что ли?.. Да ладно?! Он так умеет?!

Я открыла рот, собираясь съязвить, но мой мучитель только чуть склонил голову, снова пронзив знакомым холодом, мол, «быстрее, у меня нет времени ждать», и меня отпустило: показалось. Не умеет он сочувствовать.

Я бросила взгляд на его машину – уютный салон, тепло, отсутствие ледяного ветра… Проклятая дилемма: гордость или тёплые ноги? Ну почему такие решения приходится принимать с утра?

Вздохнув, я тряхнула головой, обошла машину и взялась за дверную ручку. Но пальцы, окоченевшие от холода, отказывались повиноваться. Я дёрнула раз, другой – бесполезно. Тёплый и уютный салон не желал принимать меня в своё нутро́.

Наблюдающий за моими жалкими попытками мужчина только покачал головой, потянулся к двери и ловко открыл её изнутри.

– Садитесь уже, – сказал он, чуть понизив голос.

Я втиснулась в тёплый салон, зябко поёжилась и непослушными руками захлопнула за собой дверь.

– Спасибо, – выдавила из себя.

Хоть мы и собачимся всё время, но какую-то благодарность я всё-таки в этот миг испытала. Разумовский мог совершенно спокойно оставить меня дальше мёрзнуть на остановке, чтобы потом иметь возможность содрать три шкуры за неминуемое опоздание. Но вот же ж, пожалел!

– Пристегнитесь, – вздохнул СБ-шник, явно теряя терпение.

Я покосилась на ремень безопасности и попыталась ухватить его, но пальцы настолько замёрзли, что он от меня всё время ускользал.

Разумовский едва слышно и даже почти беззлобно хмыкнул, без лишних слов перегнулся через меня и перехватил ремень.

Тёплое дыхание на миг обожгло щёку, а каменная грудь коснулась моей. Тело моментально напряглось, мозг услужливо завис. Громада-ледокол находился сейчас намного ближе, чем когда нависал в фойе, требуя сдать все явки и пароли. И пах просто божественно. Я сглотнула, стараясь не подавиться слюной.

Не заметив моей реакции, мужчина совершенно спокойно вытянул ремень, защёлкнул замок и отстранился.

– Всё, – коротко бросил он и плавно вывел машину на полосу.

Всю оставшуюся дорогу мы молчали.

Я старательно смотрела в боковое окно, разглядывая попадающиеся рекламы в витринах магазинов, но ощущение недавней близости извечного оппонента всё ещё держало в плену.

В какой-то момент я почувствовала, что под попой стало гораздо теплее.

Удивлённо скосила глаза на мужчину: он включил мне подогрев сидений? Удивительная забота от такого ледяного и безэмоционального человека.

Когда машина остановилась у центрального входа, Разумовский даже не посмотрел на меня.

– Выходите. Надеюсь, хоть отсюда не опоздаете, – холодным тоном произнёс он.

Я открыла дверь, выбралась наружу и, прежде чем захлопнуть её, украдкой бросила взгляд в салон. Мужчина вопросительно приподнял бровь, а я ещё раз пробормотала: «Спасибо».

Он отреагировал в своём излюбленном стиле – никак, сразу убив все неясные симпатии, какие только смогли возникнуть за этот короткий период времени.

Я сделала шаг назад, и машина тут же сорвалась с места, свернула в сторону и скрылась за поворотом, направляясь к подземной парковке.

Я выдохнула и наконец позволила себе расслабиться.

Ну и утро.

День прошёл в привычной рутине. Работа, офисные задачи, пара споров с коллегами по поводу мелочей, которые абсолютно не имели значения, но как-то умудрились вызвать бурю эмоций.