– 

Сергей, иди ужинать! – позвала Евдокия, её голос звучал, как нежный аккорд в симфонии тишины, резко выдергивая его из глубины раздумий.

Он вспомнил, как в первое время в деревне они оба, полные надежд и мечтаний, готовили на небольшой кухне, где в каждом углу веяла уютная небрежность. Теперь в их доме царила атмосфера тепла и заботы, наполненная воспоминаниями о счастье и совместных радостях.

Спустя девять месяцев с того момента, как они переехали в эту деревянную деревушку, в один весенний день, когда небо простирало вдаль своё лазурное покрывало, а зеленая трава только наполнялась жизнью, на свет появилась их доченька. Она была долгожданной радостью в их жизни, маленькой Марфушкой, названной в честь прабабушки, которая тихо ушла из жизни, так и не дождавшись момента, когда её правнучка сделает мир ярче.

Сергей, закрыв глаза на мгновение, вспомнил те неброские моменты счастья – как маленькая Марфа с визгом бегала по двору, как её смех, словно хрустальные капли воды, раздавался по всему дому. Он почувствовал, как сердце его наполнилось гордостью и нежностью, осознав, что каждое мгновение, проведённое с семьёй, было самым ценным в его жизни.

Вместо дальнейших раздумий он направился к дому, где его ждала заботливая жена и их маленькое чудо, наполненное ожиданием тепла и уюта. И хотя забор всё ещё покачивался на ветру и старел вместе с ними, в их душе царила неугасимая надежда на завтрашний день, любовь и семейное счастье – Евдокия была беременна вторым ребенком и в ближайшие месяцы должна была родить.

Вокруг деревни, затерянной среди бескрайних полей и темных лесов, уже воцарилась осень. Золотистые листья, подобно огненным искрам, тихо сыпались с деревьев, делая землю под ногами мягкой и шуршащей. За окнами дома кричали воробьи, собирая последние объедки у кормушки, а вдали, на краю поля, виднелись пастухи с овцами, собравшиеся на вечернее пастбище. Деревенские дети бегали по дворам, ловя ветер, а порой останавливались, замирая в восторженном ожидании – не принесет ли кто-то из взрослых сладкие яблоки из соседних садов.

Скоро наступал вечер, и солнце, как в последний раз прощаясь с днем, закрасило небо в нежный розовый цвет. Евдокия заглянула в окно, вдыхая свежий воздух, наполненный ароматами сена и дыма от печных труб. Внутри дома было тепло и уютно, но где-то в глубине души было ощущение тревоги: впереди ждала новая радость и новые заботы.

Едва слышно, на фоне треска дров в печи, доносились звуки народной песни, которую пели женщины в соседнем дворе, собираясь на вечернюю потеху. Символы осени переплетались со звуками деревни, как тревожные мысли об уходящем лете смешивались с надеждой на скорое пришествие новой жизни.

Каждое утро, гуляя по двору среди желтых кустов, Евдокия думала о том, как скоро в их дом придет новый человек. Она утирала ладонью пот со лба и вспоминала, как первый ребенок стал маленьким светом в их жизни, как это было весело и тревожно – быть мамой. Но каждый новый день приносил ощущения, нежные и трепетные, словно осенние листья, парящие в воздухе, прежде чем коснуться земли.

Два месяца осени, полные золотых листьев и холодного ветерка, пролетели незаметно, как сон, обыденность которого сменилась тревогой. Сергей Сергеевич, человек с серьезным лицом и доброй душой, часто поглядывал на небо, пытаясь предсказать перемены. Сердце его стучало часто и нервно, как будто зная, что со дня на день Евдокия должна была вновь подарить ему радость отцовства.

Одной холодной осенней ночью, когда глубокая тишина окутывала деревню, словно мягким одеялом, Сергей проснулся от легкого, но настойчивого прикосновения. Это была Евдокия. Слабый свет луны освещал ее лицо, на котором отражалась невольная тревога.