— Да, сегодня Шимус прислал нам, вместо коровы, — рассеянно промолвила Верина, вдруг резко вскочив, рванула к двери, на ходу прокричав, — она ж суягная!

— Чего? — С недоумением переспросила у Рори, поднимаясь следом за мальчиком. Мей и здесь успела первой, буквально проскользнув между братом и дверным косяком, выбежала на улицу.

— Козлёнка вынашивает, — ответил Рори, важно добавил, — надо маме помочь.

— Угу, — задумчиво пробормотала, тоже отправилась к сараю, где со слов Захари орала коза, не понимая, зачем я вообще туда попёрлась, ведь ничего же не смыслю в рожающих козах. Поэтому не дойдя до покосившегося здания, подтянув в тенёк ту самую сухостоину, которую тащила на себе из леса, присев на край тот, что побольше, подперев рукой подбородок, принялась ждать.

Не знаю, сколько я так просидела, как по мне, не менее часа, слушая жалобное блеяние, слова поддержки козе из уст Верины и едва слышные замечания Рори. Когда наконец, раздался радостный вопль малышки Мей и удивлённый возглас тётушки, из чего я узнала, что кто-то родился, но там ещё кто-то есть. И снова ожидание, правда, не так долго, опять радостный вопль, но теперь уже двоих Мей и Рори.

— Тьяна! Они такие маленькие! — Выскочила из сарая Мей, схватив меня за руку, потянула внутрь.

— Мам я воды принесу, — серьёзным голосом произнёс Рори, выходя из светлого и сухого помещения.

— Подсласти её, — проговорила вслед сыну Верина, вытирая куском тряпки малыша, — Тьяна, ты посмотри какие козочки!

— Милые, — невольно улыбнулась, посмотрев сначала на коричневую, после перевела взгляд на ту, что поменьше и посветлей, — ряженка и ириска.

— Хм… красиво, — задумчиво пробормотала Верина, довольно улыбнувшись, — пусть будут Ряженкой и Ириской.

— Странные имена, — на ходу бросил суровый хозяин дома, подставляя для козы ведро с водой.

— Согласна, — рассмеялась я, наблюдая, как маленькие козочки, пытаются впервые подняться на ножки, проговорила, — ириска — это лакомство, сладкая конфета, а ряженка вкусный немного кислый напиток. Та, что потемнее Ириска, а та, что выходит светлее Ряженка.

— Два года назад мы были в Лурде, но ириску на ярмарке не продавали, — задумчиво протянула Мей, неловкими движениями помогая Ряженке подняться на ноги, но та всё время припадала на передние ножки.

— Хм… сметана есть? — Спросила у радостно улыбающейся Верины, которая устало откинулась спиной на стенку сарая и нежно поглаживала козу.

— Немного в крынке.

— Сахар есть, значит, приготовим ириски, — подытожила, ещё раз окинув довольную семью, решила не мешаться, вышла.

— Тьяна… мы это, — замялся Курт, остановив меня у дверей дома, смущённо отводя от меня взгляд, произнёс, — закончили делать у калитки, завтра ещё придём.

— Хорошо, — улыбнулась парню, с невероятно красивым цветом глаз, словно на ярко-голубое летнее небо смотришь.

— Сарай бы ещё подправить, — заговорил Захари, кивнув в сторону практически завалившегося деревянного здания, — возьмём немного.

— Сначала забор, а о сарае я подумаю.

— Эээ… Тьяна, сегодня у речки мы собираемся, — всё же насмелился Курт, прямо посмотрев мне в глаза, быстро проговорил, — придёшь? Я зайду за тобой?

— Нет, — коротко ответила, заметив, как лица парней мигом опечалились, добавила, — я только сегодня приехала и очень устала, может, в следующий раз.

— Конечно, — одновременно кивнули Захари и Курт, широко улыбнувшись, поспешили к калитке. Я же, глядя на широкие спины двух симпатичных парней, понимала, что внутри даже не шевельнулось, ничего не взволновало, тут же невольно вспомнив мужа, отчего сердце вдруг болезненно сжалось, а по спине поползли зябкие мурашки.