17. Глава 17.

Рори парнишка на вид лет четырнадцать, сын Верины, вернулся домой, когда я, довольно щурясь, заносила в предусмотрительно распахнутую дверь большое блюдо, на котором сводя с ума своим ароматом, лежала запечённая рыбка. В доме на столе нас давно дожидалась отварная картошка с маслицем и капустный салат с зеленью. Так что встретили мы усталого ребёнка очень торжественно. Его изумлённый взгляд и оторопелый вид, так рассмешил сестричку, что её заливистый смех, казалось, прокатился до самого Лурда.

— Привет, я Тьяна! — На ходу поприветствовала ошеломлённого мальчишку, переступая порог дома.

— Рори, беги переодевайся да приведи себя в порядок, ужинать будем, — с улыбкой проговорила Верина, забирая из моих рук поднос. Мей, шустро обойдя маму, уже успела взобраться на стул и замерла в ожидании, поэтому «тётушка» решила напомнить маленькой егозе, — брата ждём.

— Угу, — несколько раз кивнул ребёнок, чинно сложив ручки на стол, время от времени поглядывая на рыбку.

Ожидание было недолгим, мальчишка, ворвавшись в дом, проскользнул в комнату, тотчас выскочив оттуда с охапкой вещей, выбежал на улицу. И уже через пять минут, умытый в чистой одежде, настороженно на меня поглядывая, заходил на кухню.

— Тьяна комнату у нас снимает, — пояснила Верина, взволнованному сыну, заботливо подкладывая ему и дочери в тарелку картошку, — расписку у Шимуса забрала, теперь мы ему ничего не должны.

— Так он и отдал, — неверующе пробормотал мальчик, взяв в руки ложку, отломил от круглой картошки, небольшой кусок.

— Ну не просто, пришлось побеседовать, — ответила, взялась за нож и вилку, отцепила часть рыбы, положила сначала в тарелку к Мей, следующий кусок Рори, после Верине, а уж потом себе, — Мей сказала, ты подмастерьем у кожевенника работаешь?

— Не работаю, а учусь, — поправил меня Рори, подцепляя кусочек белой мякоти, запихнув её в рот, невольно зажмурил глаза.

— Вкусно Тьяна, — похвалила Верина, не отставая от сына. Мей давно ни на кого не смотрела, шустро орудуя ложкой, смела уже большую часть рыбы, что ей положила.

— То есть тебе не платят?

— Пока да, когда научусь, то буду сам скорняжить. Прибыльное это дело, мастера больше двадцати талов в год получают. А те, кто имя имеют и того больше.

— Хм… и правда прибыльное, — согласилась парнишкой, который став единственным мужчиной в доме, взялся присматривать за хозяйством и женщинами.

— Сынок… мы чтобы люди-то ничего дурного не болтали, сказали, что Тьяна племянница моя из Малиса приехала, — проговорила Верина, подложив сыну капустного салата, — она поживёт здесь, присмотрится, а там видно бу…

— Хозяйка! Там ваша коза орёт дурниной, — не дал договорить Верине басовитый голос Захари, который видно, уже вернулся и продолжил править забор.

— Коза? — Удивлённо воскликнул Рори, прерывая мои воспоминания, украдкой покосившись на меня.

Глядя на поводившего носом парня, я невольно улыбнулась, вспомнив побег «двоих из ларца». Захари и Курт пятясь, медленно отходили всё дальше от забора, и стоило им отойти от двора Верины метров на пять, шустро рванули вниз по склону. И всё потому, что от импровизированного мангала, состоящего из камней и сломанных кирпичиков, пошёл дурманящий аромат дымка и печёной на углях рыбки.

Пока я сооружала шаткую конструкцию, эти умники тихо посмеивались надо мной, правда, не решились комментировать. Но их ехидное хихиканье длилось недолго, спустя минут пятнадцать парни, громко сглатывая слюну, натужно засопели, а после и вовсе ушли. Мучаясь от противного чувства стыда, я всё же не стала приглашать к трапезе этих здоровяков, понимая, что рыбы на всех точно не хватит, а эти двое и сами себя прокормят.