— Ничего, всё сладится… вода у меня гретая, а как управишься, похлёбкой покормлю, — добродушно бормотала старушка, ведя меня во двор.

— Хорошо у вас, — сиплым голосом проговорила, настороженно осматриваясь. Большой двор, чистый, ухоженный с маленькой клумбой у крылечка. У забора росла старая черёмуха, а за изгородью торчали колючие ветки малины.

— Как сын из деревни вернулся, хоть поправил мне тут всё, вон забор к весне обещал новый поставить. Младший сынок той зимой в реке утоп, под лёд утянуло, так и не нашли. А муж мой давно уж меня покинул. Даду вот тоже в том годе трудно пришлось, жёнка с маленькой заболели, не выкарабкались. Тяжело одному с детьми управляться, позвала сюда, всё ж где мне подсобит, где я пригляжу за мальчишкой, — хриплым голосом рассказывала тётка Марша, пока шли по двору, но стоило нам только зайти в дом, звонко крикнула, — Ах ты негодник! Расти! Ты глянь, опять цыплят высыпал!

— Баба, я только посмотреть хотел, — виновато пробормотал мальчишка лет пяти, настороженно выглядывая из-за угла, — а коробка упала.

— Вот скажу отцу, он тебе мигом уши надерёт за баловство, — заворчала тётка Марша, кряхтя наклоняясь, сноровисто поймала маленький комочек, — собирай, чего замер! Не то кот словит.

— Я помогу, — невольно улыбнулась озорной беззубой улыбке мальчишки, поймала жёлтый пушистый шарик.

— Девять штук всего осталось, всех толстая морда задавил, — продолжила ворчать бабушка, поймав ещё одного за лавкой, — привезли сюда лентяя, он только сметану лопать горазд, да соседских кошек портить.

— Марти умный, он мышей ловит и в стайке крыс давит, — вызвался защитить друга мальчонка, укладывая в коробку сразу пять пищащих комочков.

— Девятый, — объявила я, засунув пушистого, ещё раз пересчитав, подтвердила, — всех поймали.

— Скажу отцу, перед гостьей, как опозорился, — отругала внука старушка, подойдя к печи, на которой стояло большое ведро с водой. Я же, застыв как вкопанная, с тревогой смотрела на тётку Маршу и, кажется, не дышала.

— Что? — Усмехнулась бабулька, на мгновении став молодой, лукаво улыбнувшись, проговорила, — думала, нацепила на себя штаны, лицо измазала и за мальца вышла. Ты, может, Даду моего и провела, да меня нет. Не буду спрашивать откуда, да куда бежишь, видно, несладко тебе там пришлось. Поешь, отдохни да иди, куда шла, что ж мы, злыдни какие, не поможем.

— Спасибо, — задохнулась от переполнявшей меня благодарности, тихонько всхлипнув, пробормотала, — Татьяной меня зовут.

— Хм… необычное имя, — задумчиво произнесла тётка Марша, неожиданно крикнув, — Расти — негодник! Тащи сюда таз, мыло да утиральник. И на улицу выйди, нечего тебе тут глядеть.

Спустя десять минут я осталась одна в небольших сенях с единственным окном под самым потолком. Дверь тётка Марша плотно прикрыла, подсказав, где запирается внутри. Но раздеваться я всё же поостереглась, быстро умыв лицо, руки, стащила с плеча рубаху, убедилась наличию огромного кровоподтёка. Проверила всё ли на месте и только тогда вернулась в дом, там у стола старушка гремела посудой, а из кастрюли одуряюще вкусно пахло мясным бульоном.

— Садись, сейчас похлёбку налью, сытная, крупу добавила. Лепёшку бери, масло лежит в горшке, — хлопотала бабушка, подставляя ко мне ближе тарелки, — ты мясо ешь, а то одни глазюки на лице остались.

— Вкусно, — пробормотала, проглотив горячий сытный мясной бульон, набрала ещё раз полную ложку. Но есть почему-то уже не хотелось, с трудом борясь со сном, осоловелым взглядом следила за тёткой Маршей. Всё-таки бессонные ночи, голод и страх содеяли своё дело и сейчас у меня ни сил, ни желания идти куда-то не было.