После кроликов мы пошли к курицам, где я обомлела, увидев черного петуха с красным гребешком. Как он гордо выпячивал грудь – это надо был видеть! И я никогда не задумывалась над тем, насколько курицы меньше петуха и чем они от него отличаются. Оказывается, перепутать их невозможно.

- Блин! – вышел из курятника хмурый Банзар, неся в руке яйцо, которое издалека мне показалось каким-то не таким. – Петрович просил вычислить курицу, которая несет яйца без скорлупы. Опять не успел.

- Это как это «без скорлупы»?

- Возьми, - Банзар переложил яйцо из своей ладони в мою. Сдерживая рвотный позыв, я поняла, это яйцо не в скорлупе, как нужно, а в какой-то белой плотной пленке, которая, по ощущениям, вот-вот лопнет.

- Понятно. Куда его теперь?

- Давай, я уберу.

- А зачем ему знать, какая курица несет брак? На суп хочет ее пустить?

- Для начала – витаминами откормить отдельно от других куриц. Ей, походу, не достается. А если не поможет, то в суп, - просто ответил Банзар.

- Ну, и порядки, - дернула я бровями.

Беляш ходил за мной повсюду, где ему было разрешено. Правда, он немного отхватил люлей, когда решил прилечь на грядку с редиской. Но, глядя на гордую Найду, которая лежала в тени бочек с водой, быстро понял, где ему тоже можно спрятаться от гнева хозяйки и палящего солнца.

- Так, - тяжело вздохнул Банзар, развалившись, как я, на широком крыльце дома. Глянул на экран своего мобильника и чему-то кивнул. – Петрович приедет часов в девять вечера, после дойки. К этому времени нужно приготовить ужин. Тебе помочь?

- Время только час дня, - нахмурилась я. – Наверное, к этому времени я смогу сама что-нибудь приготовить. А кого он там доит? Коней?

Банзар громко рассмеялся, закинув голову назад.

- Петрович – крупный фермер. Ты была только на его конюшне. А еще у него есть ферма, где около пятидесяти коров, примерно столько же свиней и баранов. Ну, и коз около десятка. И дохрена работников, так что работы у него хватает.

- С ума сойти, - протянула я. – И он так каждый день работает с шести утра до девяти вечера?

- Иногда с четырёх. Когда меня или другого помощника нет, а доярок на утреннюю дойку нужно хотя бы часам к пяти привезти.

- Капец, - выронила я, качнув головой. – Он робот?

- Он классный мужик. И у него никого нет, так что дома его ничего не держит.

- Никого? – нахмурилась я. – Совсем?

- Ну, не считая брата и сестры. Но они здесь почти не бывают. И, кстати, не заводи с ним разговоры про семью. Он это не любит.

- Зато он любит расистские шутки, - цокнула я. – Тебе не обидно, что он тебя Хуявэем или Банзаем называет?

- Он это специально, - улыбнулся Банзар. – Хочет, чтобы я от него ушёл и перестал помогать.

- Почему?

- Сразу после окончания школы я пришёл к нему на ферму рабочим. В универ на бюджет я бы точно не поступил, а за учебу ни мне, ни моим родителям платить нечем. Так что я решил, что буду работать на местной ферме. Платит Петрович хорошо, а у тех, кто не пьёт, есть перспективы. Я думал, здесь и закреплюсь. А Петрович показал мне фигу, сам свозил в город и вместе со мной подал документы в универ, в который я хотел. Оплатил за все годы обучения вперед и заселил в общагу. В общем, я ему должен, как земля колхозу, а он считает, что нет и шлёт меня куда подальше. Но я каждый день во время каникул хожу и помогаю ему, чем могу, чтобы хоть немного отработать то, что он на меня потратил.

- Ладно, - вздохнула я. – Хуявэй – это даже не обидно.

- И я о том же, - хохотнул Банзар.

Когда он ушёл, я покормила собак и дала им воды. Домой они идти не захотели, поэтому остались на улице продолжать свои вялые игры.