— Видать на что-то всё же разбойники надеялись, коль много чего побросав, пленника с собой утащили, — озвучила собственные выводы Нюша, и продолжила рассказывать.

Никто не удивился, когда заезжий молодец пришлую девицу заприметил да ухаживать взялся. Но всё чин по чину. По старомодному. Так, что никто ни в чем осудить не смог бы. И руки её у старосты просил, как у старшего в селении за неимением родичей.

Слушала Василиса и невольно на себя примеряла. Она ведь так же могла приехать. И всех расположить. И жениха завидного отхватить.

Но нет. Она дома сидела. Ивана ждала, пока тот с другой дни и ночи коротал. Пронеслись в один миг перед мысленным взором картинки последнего года её жизни. Да и можно ли это жизнью назвать? Так, существование. Ещё. Пила. Плакала. Тосковала. Мечтала. Грустила. Ждала. В общем — жизнь прожигала почем зря.

Всё, хватит! Не любовь то давно, а болезнь какая-то. Зависимость. Как у алкашей тяга к бутылке.

Вот так, продолжая слушать рассказ подруги, и пришла дева-краса к мысли о том, что пора в корне жизнь свою менять. И насчёт совета, зеркальцем данного задумалась: стоит ли чары снимать? Вдруг нездоровая любовь к Ивану вернётся? Оно ей надо?

А вот лицо того молодца нет-нет да привидится. То в зеркальце, то в поверхности водной глади. Только чем она лучше той ведьмы будет, которая Ивана у неё увела, если чужого жениха присвоит? А в том, что стоит ему на глаза попасться и про Елену он напрочь позабудет, Василиса не сомневалась. Всегда так было.

Днём, началось паломничество, со всяческими подношениями. В пещеру пожаловали разной степени помятости местные жители едва начавшие приходить в себя после ночного загула. Ведьмочка под предлогом подготовки к предстоящему нападению на разбойников, спряталась в шатре, свалив все вопросы связи с общественностью на кикиморку. По мнению Василисы, той явно не мешало потренировать навыки социального общения.

Оставшись наедине с самой собой дева-краса взялась сводить воедино полученные ранее данные. Вспомнила и слова Нюши насчёт явной ценности пленника для разбойников.

И с этим сложно было не согласиться.

Кто ж ты красный молодец? — гадала Василиса обдумывая, не стоит ли снова к зеркальцу обратиться, но решила воздержаться. В последнее время их общение не слишком ладилось. Девица-краса опасалась что и вправду уничтожит артефакт в порыве очередной неконтролируемой вспышки гнева. Нужно немного терпения. Придет время и всё обязательно выяснится. Или Елена расскажет, или сам красавчик, после освобождения.

В том, что им удастся его вызволить Василиса ни на миг не сомневалась. Уж если ковер-самолет и дракона у Кощея и кучи охраны из-под носа увели, то у разбойников и подавно всё что захотят утащат.

Думала Василиса, думала, да так и не заметила, что задремала. Снова сны ей снились странные.

Оказалась Василиса возле избушки на курьих ножках. В лесу дремучем. Мрачном. С вековыми исполинскими елями, что зловеще поскрипывают гигантскими лапами. Ветер в кронах гудит. В воздухе разлились запахи сырости, хвои, грибниц, и вылезших после того, как снег сошёл первоцветов.

Вроде место знакомое, и незнакомое одновременно.

Подошла дева к избе. Разглядывает. Тут с пронзительным скрипом отворилась дверь, и на порог вышла наставница её — баба Яга.

Ни слова не говоря, приманила старая ведьма девицу к себе. Изба присела слегка, позволяя Василисе на крыльцо взобраться.

И принялась баба Яга ворожить да колдовать на судьбинушку Василисину и на её возлюбленного. Вот только как не крутила и так и эдак всё выходило, что любимый будет, но врозь им быть с Иваном. И то не судьбой предсказано было, а волшбой недоброй наворожено.