— Ну и что это было? — поинтересовалась Василиса.

Местных ей жалко было. Но то, что всё не по плану пошло слишком выбивало из колеи.

— Вы сами слышали… — пропыхтел дракончик.

— Что мы слышали? Ты чудище изгнал и разбойников… Молодец. А дальше? Что это было? Ты должен был даров запросить и девственницу, а ты что сделал?

— Так они накормили меня… — понурив голову, буркнул он.

— А девственницу?! — не унималась Василиса.

В ответ только вздох. Ну опять началось — мысленно взвыла ведьмочка.

— Вась… — шепнула ей на ухо Нюша. — Ну вот чего ты, а? Хорошо ведь посидели. Иди отдохни. Я у него сама всё узнаю. Хорошо?

Василиса окинула взглядом явно захмелевшую подругу и махнула рукой, понимая, что та всё равно не отвяжется пока своего не добьётся.

Вдали от дома спалось непривычно. Вроде сухо, тепло, перина, подушка и одеяло из родного дома взяты, и даже балдахин оттуда же, а здесь как-то дышится иначе. Возможно влажность воздуха возле реки сказывается. Или обилие эмоций после минувшей вылазки в Кощеев замок? Или хмель в голову ударивший накануне не до конца отпустил?

Да только снилось Василисе будто знать она Ивана не хотела. От чар освободила, взглянула на него и поняла: им не по пути. Одновременно понимает что это всего лишь сон. Пытается непонятные видения гнать прочь. Прежде с лёгкостью получалось, а сейчас ни в какую. Словно ещё вчера в груди что-то уже не пылало, но ещё теплилось, а тут внезапно погасло. Осталось чувство долга. И появилась жажда свободы.

Проснулась дева-краса одна. Нюша видимо или встала уже, или ночевала где-то со своим дракошей. Лежит Василиса и никак в себя прийти не может. Села. Глаза потерла. Головой встряхнула. За волосы даже себя подергала. Не уходят ощущения навеянные странными предутренними грёзами.

Вспоминает Василиса Ивана. В мельчайших подробностях вплоть до родинки на левой ягодице. И ничего не чувствует. Ни желания, ни ревности к другой, ни тоски. Всё как рукой сняло.

— А он мне вообще нужен? — шепчет ни к кому не обращаясь.

Прежде, всё внутри взбунтовалось бы после подобного вопроса, а сейчас ничего. Спокойствие. Представила дева-краса как одна будет жить. Вполне нормально. Затем представила будто Иван вернулся. И сразу дискомфорт появился. Тут он мешается, там не туда свой нос любопытный сует. И пахнет уже не так привлекательно. Да и выглядит каким-то… Попользованым?

Достала дева зеркальце зачарованное. Вздохнула, да и озвучила зародившийся в сознании вопрос:

— Свет мой зеркальце скажи да всю правду доложи, не околдована ли я случаем?

— Поумнела что ли? — буркнул артефакт. — Давно тебе сказано, что соперница зло чинит. Ты не слышишь ничего, что Ивана не касается.

— И что делать? — вопреки обыкновению, даже не отругав зеркало за своенравность, поинтересовалась Василиса.

Она действительно не знала как поступить. Желание возвращать Ивана пропало напрочь. Тот факт, что это безразличие это отнюдь не ее личные устремления, подталкивал из принципа идти к прежней цели. А с другой стороны, ей сейчас так хорошо, так спокойно. В кои-то веки плакать не хочется при одном лишь воспоминании о том, что осталось в прошлом, и о том чего возможно уже никогда не будет. Захотелось жить и радоваться тому, что есть здесь и сейчас. Нет тут Ивана? Ну и боги с ним.

— Что делать, сама решить должна, — отозвалось зеркальце. — Любой наговор добра не несёт. Лучше снять его. Но повторюсь: тебе решать, — завершило зеркальце наставление и на миг покрывшись рябью показало Василисе Ивана.

Застали они его в самый разгар удовлетворения утренних потребностей. Отнюдь не тех, что нуждой зовутся. А тех, что мужикам надобно справлять, чтобы штаны не топорщились. Причем справлялся он со столь сложной задачей не самостоятельно, а посредством использования той самой колдуньи, что его у Василисы увела.