Из порта «Heaven's Gate» нам не удалось уехать сразу – произошел казус с Бабским, наложивший некоторые последствия на все следующие дни нашей операции.

Когда платформа подъемника со скрипом и скрежетом спустилась и открылись двери в многолюдный зал, Алексей Давыдович смахнул со лба курчавую прядь и сказал:

– Извиняюсь, отойду на минутку. Надо, – он кивнул в сторону туалета.

– Ждем на улице у выхода на… – я на миг задумался, вспоминая схему этой части города.

– На Гэп-роуд, – подсказала Элизабет. Поручик еще не успел отойти, как Стрельцова не упустила случая подковырнуть его: – Я же говорила, он засранец! Вечно мучает нас своей туалетной проблемой. Как бы не началось у него это недержание в боевой обстановке.

Мы вышли на Гэп-роуд. Выход располагался напротив центрального портала башни, и здесь имелась удобная стоянка эрмимобилей столичного извоза. Я хотел сразу нанять синий «Percheron», но решил повременить – интуиция подсказала, что Бабский не появится так скоро, как того бы хотелось, а также она, родная, нашептывала, что сегодня нас ждет веселый день.

Мы простояли на парковке минут десять, если не пятнадцать. Я успел скурить сигарету, полюбоваться внушительной и страшной громадой «Heaven's Gate», нависавшей над нами решетчатыми фермами. Понаблюдать за дирижаблем атлантических линий – он швартовался к длинной стреле причала. Заодно я расспросил Элизабет о Майл-Энд.

Время шло, а Бабского все не было.

– Наташ, где этот засранец?! – полюбопытствовал я, зная, что у штабс-капитана с Бабским есть кое-какая ментальная связь.

Бондарева приложила ладони к вискам, сосредотачивалась пару минут, потом сказала:

– Он ходит по второму ярусу, кажется, собирается спускаться. Не понимаю, чего он там делал. Туалет же внизу! Сейчас попытаюсь потребовать его сюда – должен услышать.

– Не надо, – остановил я ее. – Пойду встречу его. А лучше, идем вместе, поможешь найти. Элиз, постой пока здесь на случай, если мы с ним разминемся.

Помощь менталистки мне не потребовалась: когда мы вошли в зал и, огибая группу азиатов, направились к лестницам, Бабский сам попался на мои глаза. Как ни в чем ни бывало Алексей Давыдович стоял возле кофейного автомата и… – вот это было неожиданностью! – разглядывал что-то на штуковине, очень похожей на эйхос.

– Видишь? – я придержал Наташу за локоть.

– Вижу, – отозвалась она, отступая влево, чтобы пропустить багажную повозку. – Кажется, у него эйхос! Откуда, Александр Петрович?!

– Вот это нам и предстоит выяснить. Откуда у него, черт возьми, эйхос, если этой штуки не должно быть ни у кого! Императорский конфидент предупреждал, и я вам говорил об этом дважды! – негромко, но с досадой сказал я. Если у поручика Бабского остался российский эйхос, то это грубейшее нарушение – он мог подставить всю нашу группу. Получается Лешенька проигнорировал мой запрет на эйхосы. По свойственному ему легкомыслию или были у него серьезные причины: – Теперь ты понимаешь, что у меня были кое-какие основания подозревать этого гуся? – спросил я Наталью. – Он вполне может вести двойную игру. Если наш веселый виконт сейчас выйдет с кем-нибудь на связь, можешь почувствовать хотя бы примерно суть разговора и кто его контакт? Хотя бы в самых общих чертах, Наташ.

– Только очень общих, – с сомнением сказала Бондарева, и вся напряглась – я это почувствовал на тонком плане, перенеся туда часть внимания.

– Хоть ты, Саш, и объяснял, но все равно я категорически не понимаю, зачем ты взял его в группу! – продолжила она, тихонько двигаясь вдоль касс региональных рейсов. – Это же немыслимо, тянуть за собой на такую операцию человека, который может оказаться предателем!