Теперь хмыкнула и кивнула я, вернула ему папку и посмотрела за окно, где в тусклом свете поезда мелькал ночной пейзаж. Мерно стучали колёса и слегка покачивало, а я снова затосковала, представив, как хорошо было бы сейчас ехать так с любимым человеком. И не важно куда. Вздохнула, а потом устыдилась, покосившись на Гошу.

- Мечтай на здоровье, - улыбнулся он, а потом предложил: - Или, хочешь, иди пообнимаю.

- Хочу… - надула я губы, а он лёг на край, устроив мне уютное гнёздышко.

Я перебралась на его спальное место, уткнувшись носом в стену, он обнял меня сзади, и я не заметила, как уснула, пригревшись.

2. Неласковый приём

Проснулись мы поздно, все в той же позе, а потом долго не могли размять затёкшие конечности, подтрунивая друг над другом.

- Сплю рядом с тобой, как убитый, - покачал головой Гоша, доставая из сумки зубную щетку с пастой. - Знай, если когда-нибудь меня накроет бессонница, я приду спать в твою постель и мне совершенно пофик, кто в ней будет ещё.

- Если так пойдёт и дальше, то рядом со мной будет спать с десяток котов, - скривилась в ответ, а Гоша лукаво улыбнулся и поспешил выйти.

Появилось чувство, как будто он чего-то не договаривает, но спрашивать было бы нечестно: кто я ему такая, чтобы устраивать допрос с пристрастием?

Днём мы вышли на улицу на длинной остановке, вернулись с початками горячей кукурузы и я впервые за две недели поела с удовольствием, попутно строя догадки по делу одна другой фантастичнее. Гоша улыбался, я приободрилась, но едва мы ступили на родную землю, испытала такой прилив отчаяния, как будто снова очутилась в той самой палате, где Поляков сообщил мне, что я ему не нужна даже в качестве друга. С этим последним делом все получили, что хотели: он тот самый треклятый участок, моя бывшая большая любовь Роман Заславский умудрился оттяпать себе весьма приличный и преуспевающий ресторанный бизнес за совершенно смешные деньги, а я избавилась-таки от своего болезненного наваждения. Кто ж знал, что я вновь наступлю на те же грабли… правда, эти, похоже, чугунные, ибо выбранный объект никогда не интересовался мной даже с примитивной точки зрения. Я ненамеренно представала перед ним топлес как минимум дважды, а в ответ слышала лишь шутку, сказанную между делом.

- Не кисни, - сказал Гоша бодрым голосом и забрал у меня из рук сумку.

Едва мы вышли из здания вокзала, я увидела служебную машину и скучающего Семена на водительском месте, нервно постукивающего пальцами по рулю. Гоша открыл багажник, укладывая наши вещи, а Семён вышел и заключил меня в объятия, а потом отстранился и оглядел как Гоша, сурово сведя брови к переносице.

- Как таранка, - сказал Гоша возмущённым тоном, а Семён уточнил:

- Ты заплутала и две недели бродила по окрестностям питаясь грибами и мхом?

- Да хватит вам, - вздохнула, понуро опустив голову.

- Заедем перекусить, - буркнул, открывая мне дверцу.

- Я не голодная, - промямлила в ответ, а он повысил голос, повторив:

- Заедем перекусить, - и с силой захлопнул дверь, а я едва успела убрать вторую ногу. - Какие-то у вас в семье свободные нравы, - принялся ворчать, едва сел за руль. - У меня если мелкая не жрет, сразу получает по шапке и как минимум месяц ходит, как шелковая. И брокколи нам в радость, и морковь и даже суп, лишь бы снова не схлопотать.

- Я уже большая девочка, - скривилась и показала ему язык, когда он кинул взгляд в зеркало.

- Я вижу, - хохотнул в ответ, пристраиваясь в плотный поток машин. - Так, Варвара Васильевна, дело - дрянь. Как само по себе, так и в совокупности с отягчающими обстоятельствами в твоём худющем лице, - начал без перехода. - Документы готовы, я расстарался. Фото из прошлого паспорта, но, глядя на тебя, оно и к лучшему. Напомни отдать. Тихоновой побегаешь, я правильно все понял?