Вас смоет Невидимый Дождь Владимир Гарасев

© Владимир Гарасев, 2021

ISBN 978-5-0053-5168-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Когда она стала набирать воду в чайник, ее охватило беспокойство. Через несколько секунд беспокойство сменилось страхом.

Она поставила чайник на стол, и оглянулась.

Никого.

Ничего, что могло вызвать страх.

Пустая кухня.

Может, льющаяся вода мешает расслышать?..

Она поспешно выключила воду.

Нет – ничего не слышно!

Не занимайся ерундой, сказала она себе. Чего бояться в городской квартире в половине седьмого утра? Это нормальный дом. В нормальном районе. Площадка запирается. В подъезде консьерж. Еще камера…

Но страх не исчез. Она хотела отнестись к нему с насмешкой, но это как-то не получалось.

Она сделала два шага к двери кухни, и выглянула в коридор.

Никого – как ни странно.

Прошла в прихожую.

Тут тоже? Разочарование…

В ее комнате – пусто, тихо, спокойно, никого.

Посмотреть у Ани?

В комнате дочери – тишина и темнота. Аня еще не проснулась. Все в порядке.

Она вернулась на кухню.

Надо взять себя в руки. Она устала. Мало спит. И много беспокоиться.

И еще сегодня четверг. Отчего-то пик недельной усталости приходится именно на четверг. Может быть потому, что пятница – это уже финишная прямая. В пятницу остается пробежать только день. И очень помогает мысль о том, что завтра – утро без будильника, без поездок по городским улицам, без спешки в детский сад!

Хорошо, что она смогла приспособиться к такой жизни за те четыре года, что занимается своей теперешней работой. Потому что сменить работу она не может. В другом месте она не заработает столько.

Она могла бы позволить себе другую работу. На жизнь, ипотеку и остальные кредиты хватит и меньшей суммы.

Но…

Аня… как бы получше сказать… Аня – не совсем обычный ребенок. Умный. Способный. Некоторые говорят – очень способный. Но иногда ей нужны психологи. И няни. Хотя бы временные. Потому что у Ани бывает состояние, когда ее не стоит везти в детский сад. Будь Аня обычным ребенком – за нынешнюю работу можно было бы не держаться. И жить гораздо спокойней.

Если бы…

Она давно запретила себе думать об этом. Ее дочь такая, какая есть. Дело не в том, какая она. Дело в том что она – ее дочь.

И вообще – в любой ситуации лучше видеть хорошее. И в ее работе – тоже.

Например, помнить вот о чем: то, что она смогла получить эту работу – ее маленькое рукотворное чудо. Она оказалась лучше других. Лучше всех! Она получила работу, которая решает все ее денежные проблемы.

И возможно – хотя она предпочитает об этом не думать – и проблемы с самоутверждением тоже.

Да, ее жизнь не проста. Но любая другая, реально доступная ей, будет хуже.

Она поставила чайник, и щелкнула кнопкой.

Снова то же мерзкое чувство – словно что-то приближается сзади…

Ничего не приближается. Будем считать – она просто не выспалась. Ей не до страхов. На страх нет ни времени, ни условий, ни сил.

Иногда страх помогает не сделать ошибку. А иногда – это роскошь. Которая – не по карману.

Она еще раз непроизвольно окинула кухню взглядом.

Все здесь в порядке!

Потом почувствовала, как через мерзкое ощущение чужого присутствия за спиной появляется что-то явно приятное.

Положим, даже получше, чем просто «в порядке». Именно с кухни она начала обставлять эту квартиру нормальной мебелью. В прихожей и комнатах стоит то, что досталось ей при разводе, да на распродажах. Первое не радует воспоминаниями. Второе просто не радует.

Когда приезжаешь домой в девятом часу – уехала в половине восьмого – дешевая мебель не дает отдохнуть. Возможно потому, что сама создает недовольство и напряжение. А дорогая успокаивает, помогает расслабиться, почувствовать себя благополучной, а свою усталость – не напрасной.

Что может быть утомительней напрасной усталости!..

Среди дорогой мебели легче переживать и трудности, и проблемы, и вечернее ощущение выжатости до пустоты. Хорошие вещи лечат. И это не шутка. Потому она и сидит на кухне все вечера напролет. Годика через два-три она приведет в порядок всю квартиру. И будет отдыхать не только не кухне.

Если, конечно, все будет в порядке на этой работе.

Если все будет в порядке на этой работе!

А там не все в порядке.

Потому что некоторые ее сотрудники – тогда еще будущие – хотели пристроить на это место своих. И сейчас хотят. Она знает: за ней наблюдают, чтобы заметить какой-нибудь промах. И стукнуть директору. Специалист по связям с общественностью – хорошее место, если прикрывают свои. Тогда в этой должности можно не напрягаться. Особенно если образование профильное.

Но у нее оно не профильное. Она филолог, учитель литературы.

И эту работу она получила лишь потому, что со студенческих лет увлекалась журналистикой. И написала гору статей – часто бесплатно, но всегда очень старательно. На самые разные темы. Для самых разных людей. И это были именно ее статьи, а не окрошка из скачанных в интернете цитат.

Так что ее победа над конкурентами – все же не чудо, хоть бы и сделанное ею самой. Это итог долгого времени, и многих трудов. Она лет десять боролась за эту работу.

А еще – после развода, с ребенком, без жилья, без родни в этом городе, у которой можно было бы поселиться, ей не оставалось иного, как вырвать у конкурентов то, за что хорошо платят. Она помнит, как просыпалась утром от страха: у меня нет работы, я живу в долг, я не знаю, когда начну его отдавать!..

Сколько придется работать, сколько учиться новому – для нее не имело значения.

И теперь ей надо быть идеальной, чтобы никто не мог скомпрометировать ее пред боссом. Каждый день. Все четыре минувшие года. Всегда.

Идеально идеальной!

Иначе все ее довольно хрупкое благополучие может сразу исчезнуть.

Да кто там!?

За спиной… в коридоре… в прихожей…

Надо взять себя в руки. А в выходные – выспаться. Тогда никто не будет подкрадываться по квартире.

И пусть работает телевизор. Смотреть некогда. Но телевизор отвлекает, даже если не слушаешь и не смотришь. Только закрыть дверь, чтобы не мешать Ане спать.

Она вернулась на кухню.

Включила какие-то новости – почти неслышно – и стала возиться с завтраком.

Конечно, она питается неправильно. Многовато сладкого. Многовато калорий. И это… Да, это заметно. Сейчас, в тридцать один – заметно, но можно не замечать. Что будет дальше…

А что она может поделать!? Думаете, легко каждый день быть такой, чтобы никто не мог скомпрометировать перед начальством?

Никто! Никогда!!

И потом – а что будет, если она откажется от сладко-неправильного? От единственной возможности бороться со стрессом, которая доступна ей каждый день? От одного из главных источников кайфа?

Что будет?!

Появится Идеальный Бойфренд?

Не появится. Таких нет. Она уже не умеет верить в идеальных бойфрендов.

Появится больше того, что уже было. И не вызывало никаких особенных чувств.

То, что не вызывает особенных чувств – быстро надоедает.

И проигрывает куску пиццы.

А что касается чувств…

Она искала того, кто их вызовет, долго. Старательно – как и все, за что серьезно бралась. Пока ни увидела: лучше время ушло. Пик эффективности пройден. И она рискует остаться ни с чем.

Тогда она испугалась.

Испугалась остаться ни с чем. Глупо – но кажется, она вышла замуж от страха. И от страха поторопилась с ребенком.

А потом оказалось, что этот брак – ошибка. Она никогда не мирилась с ошибками. Можешь исправить – значит, должна.

А для этого надо зарабатывать деньги самой. И не сколько-то – лишь бы был повод сказать, что она тоже работает. А столько, чтобы хватало. А это в тысячу раз сложней.

Самой – и чтобы хватало!

Даже если на это уходят все силы, и приходится есть жирное и сладкое, чтобы держать себя в приличном настроении.

Нет – не проходит. Чувство, что здесь что-то есть. Опасность.

Да шла бы ты далеко со своей тонкой девичьей восприимчивостью! Ты уже на работе! Ты уже бежишь! Чувствовать – некогда!

Давай еще кусок пиццы. Жри спокойно – повод нашелся!..

Забавно: эта жующая тетя в детстве занималась легкой атлетикой…

Правильная девочка со стадионной дорожки – где ты, малыш?

Вы, возможно, не поняли. В этих воспоминаниях – ни капли иронии. Иногда ей кажется, что эта девочка – ее старшая подруга. И этой подруге она благодарна. За две вещи: привычку к выносливости, и лозунг «если можешь – значит, должна».

Она услышала, как за спиной отворяется дверь кухни.

Она обернулась.

На пороге кухни, в пижаме, стояла Аня.

Выглядела она очень плохо.

– Аня? Что с тобой?

Несколько секунд Аня молчала.

Потом сказала:

– Я не смогла убежать.

Убежать?!

От того, кто уже полчаса прячется за спиной?!

– От кого?

Аня еще секунду помедлила; лицо ее отражало странную заторможенность. И какое-то полуотсутствие. Как будто сейчас она была не только здесь.

– Я не поняла. Очень опасно. Но я не знаю – почему.

И снова пауза.

Переспросить? Подождать? Если ее торопить, она теряется, и ничего не может сказать.

– Все было нормально. А потом…

Снова пауза.

Долгая.

Ничего страшного. Ей и раньше снились плохие сны. Надо просто поговорить с ней. Тогда она выговорится, и успокоится. И забудет.

– Что потом?

– Потом… я почувствовала… как будто что-то появилось… появилось и приближается…

Приближается? Но ведь она тоже чувствовала, что…

– Откуда приближается? Сзади?

Взгляд Ани стал внимательным:

– Ну… может, и так… А откуда ты знаешь?

Нельзя говорить, что она чувствовала что-то похожее. Она взрослая. Взрослые не должны чувствовать детские страхи.