К слову, большинство необразованных и завистливых людей считают литературное творчество сплошным шарлатанством. Что же, получается, наш неизвестный автор избрал именно такой вид творческой деятельности, чтобы разоблачить заговор молчания или, наоборот, чтобы скомпрометировать её в глазах тех, кому она нужнее всего, тех, кто черпает в ней вдохновение для революционных инициатив и общественных преобразований?.. Стало быть, всем другим занятиям он предпочёл это, чтобы отомстить за многочисленные неудачи, которыми увенчались его децивилизаторские попытки и начинания на Балканах, в Европе и в целом мире?.. Или же он примкнул к литературной братии, дабы увековечить мир таким, какой он есть, не стараясь ухудшить его или улучшить и даже не стремясь к совершенству!?. Как выразился герой его книги Господин Лицемер, цивилизовать людей куда проще, чем лишить цивилизованности!

Но каково же было моё удивление, когда я по чистой случайности обнаружил в крупнейшей парижской газете одну необычную заметку! В ней точно так же, без упоминания имени, излагались идеи проклятого писателя – того самого, о котором говорю я и с которым связаны мои ярчайшие воспоминания о приморской Сербии и её жемчужине – городе Дубровнике, где всё буквально дышит лицемерием.

«Он – человек по природе своей как будто децивилизованный, – сообщает нам газета “Les Temps” в лице одного из литературных критиков. – На самом деле он отрёкся от той Европы, за которую сам же и вышел сражаться. Варвар не верит во всеобщую культуру. В сущности, варвар всегда партикулярист. Хотя в таком ракурсе практически любой народ сегодня скатывается к варварству»^>14.

Кто знает!?. Только разве культура или всеобщая дикость заставляют благородного человека замыкаться в собственном варварстве и уединении?.. Разве варварство, наоборот, не отражает нашего неукротимого желания познать вселенную, сделать так, чтобы в ней прижилась суть человека – его гений, а сам человек утвердился во времени и вне времён?

– Что скажешь, всемирный буржуй? О тебе-то, житель Европы, я всё время и думаю! Ты слишком цивилизован, чтобы быть честным, и слишком невежествен, чтобы сравниться с варваром, чтобы быть просто человеком!

Я отнюдь не намекаю на то, что эти слова соответствуют моим взглядам. Мне они категорически не близки – впрочем, как и замечания, которые Фея Моргана высказывала Господину Лицемеру. И если даже автор ни в коем случае не хочет, чтобы его путали с персонажами романа, а их мысли, за которые им одним и отвечать, с его собственными, то я уж и подавно не собираюсь записываться в сторонники подобных идей. Я лишь воспроизвожу здесь прочитанное и напоминаю, что и сам сочинитель выступает в одной из глав против извращённого восприятия, свойственного некоторым читателям, которые, руководствуясь принципом «ищите женщину», затягивают над каждой книгой одну и ту же песню: «Ищите автора!» Ведь я прекрасно понимаю, что на свете немало таких людей, кто из гордости за свои самые что ни на есть законные гражданские права попросту не сможет удержаться и непременно возмутится в ответ на провокационную реплику, которую Фея Моргана бросила в лицо Господину Лицемеру:

– Какой ужас эта ваша торговля!.. Движущая сила посредственности, единственное, на что способен умишко добропорядочных буржуа, и одно из благороднейших занятий для знати! В вашем языке – будь то на письме или в устной речи – нет слова более священного, чем «торговля». Торговля в грёзах и наяву, торговля душами и человеческими телами, торговля идеями и друзьями, торговля любовью и патриотизмом, торговля!., торговля!.. По счастью, вездесущая торговля уже давно лишила меня человечности! Она меня полностью излечила от гуманистического недуга.