– Вы просто не знаете, какую огромную пользу приносит гниль. Гниль, милочка моя, гораздо питательнее для человечества, чем порядочность, которая, кстати, человеческой природе как раз-таки не свойственна. А ещё питательней она для нашей цивилизации – благотворнее и полезнее, чем здоровое человеческое сознание.

– Вы, дорогой Господин Лицемер, играете словами, точно акциями на бирже. Думаете, вместо ценных бумаг вам удастся подсунуть дурные слова. Вот поэтому вам больше и не дают слова. Ваши слова – всего лишь звон золотых монет, поступки ваши завязаны на пустой болтовне, дела насквозь пропахли враньём, а чтобы предать счастье людей и животных, вы изобрели машины. Теперь же получайте по заслугам. «От кого?» – читается в ваших бесстрастных, холодных и лживых глазах… От того самого денежного произвола, от тирании ваших драгоценных машин – истинной причины безработицы – от распрекрасного цветка вашей цивилизации…

Самсон Чернов. Сербский солдат в крепости Калемегдан в ожидании нападения австрийцев. Белград. 1914

– Ничего подобного! Вы совершенно очевидно заблуждаетесь и упускаете из виду самое главное – политику! Отравляет всё вокруг именно политика.

– А вы в ней главное действующее лицо. Ах, не оправдывайтесь!.. Она наполняет и направляет все ваши политические действия, всю вашу так называемую человеческую любовь, да что уж там, всю вашу жизнь. И подумать только, о ней вы заговорили как раз тогда, когда ваша братоубийственная, кровопролитная цивилизация достигла вершины – но какой же безотрадной вершины! – и, расправив крылья, точно ястреб, принялась без оглядки хлестать по всем материкам и народам, которых вы столь благосклонно зовёте варварами лишь потому, что им не близко ваше мировоззрение и лицемерие. Нежные особы так и плачут, а ещё горче плачут те, кто таковыми притворяется…

– Что ж, по-вашему, человечество предали?

– Именно! Но даже мёртвое человечество краше того живого, что барахтается в ненависти, грязи и вашей ненаглядной гнили, разве нет?

– Возможно…

– Что значит «возможно»?.. Вы должны сказать: «Конечно!»… Род людской предали вы, только вы и никто другой. Предательство человеческих интересов заложено в человеке. Предателем человечества всегда было оно само. И если когда-нибудь суждено появиться новому человечеству – единому и действительно человечному, ведь по правде, нынешнее человечество не одно такое, их много, – ему прежде всего надо будет избавиться от вас, Господин Лицемер, от вас и ваших приспешников.

Порой Господин Лицемер чудесным образом раскрывает подноготную событий или характер людей, которые имели неосторожность попасться ему на глаза. А поскольку он даёт о себе знать повсюду, постоянно, на любом пути, мы вынуждены задумываться о нём чаще, чем обычно.

– Хорошо, когда есть талант, но уж лучше б его не было! – сказал он как-то, обращаясь к Фее Моргане. – Талант – ещё куда ни шло, вполне посильная ноша. А вот гениальность зачастую тяжелее самых страшных бед на свете. Такое бремя… можно даже сказать, бремя целого мироздания наваливается на жизнь отдельного человека, одного человеческого существа и погружает его в нескончаемую вражду, сталкивая его сначала с родной страной, затем с обществом, в котором он живёт, и в конце концов со всеми вокруг.

Эти простые истины, звучащие из уст Господина Лицемера, привлекали моё внимание каждый раз, когда я возвращался к рукописи «Варварогения» в Дубровницком архиве. Вскоре я нашёл им подтверждение у соотечественников писателя, причём все они, как один, делали вид, будто не слыхали ни о его сочинениях, ни о нём самом, а на поверку оказывались его подражателями. И более того, они то и дело тайком воровали его идеи, нагло заявляя, что берут их «из воздуха».