Динка обхватила обеими руками ствол члена и с наслаждением погрузила головку в рот, прислушиваясь к его учащенному дыханию. Вкус и запах его члена сводили с ума, и Динка, теряя голову от возбуждения, вбирала его глубоко в рот, помогая себе руками и подрагивая всем телом от нестерпимого вожделения.

— М-м-м, — желание захлестывало ее горячей волной. Динка жадно сосала, прерываясь только, чтобы, оттянув вниз крайнюю плоть, пройтись языком по влажной бархатистой головке. Член, толкающийся в ее рот, тесно скользил между языком и небом, даря интенсивное удовольствие и чувство наполненности.

— М-м-м, — Динка сжимала его у себя во рту и ускоряла движения вглубь и наружу, чтобы усилить удовольствие. Колени Тирсвада по обе стороны от ее плеч подрагивали от напряжения. Наконец, с его губ раздался рычащий стон. Динка, ощутив, что он близок к экстазу, и сама содрогаясь от наслаждения, пропустила член так глубоко в горло, как только ей позволило собственное тело. Но он в последний момент резко оттолкнул ее от себя и встал. Динка, все еще сидя на коленях и вздрагивая от нереализованного желания, следила взглядом за тем, как он, бросив цепочку на пол, прошелся по комнате взад-вперед не глядя на нее. Затем он снова сел на стул напротив нее и обжег ее пылающим взглядом.

— Ласкай себя, — хрипло потребовал он, подбирая цепочку и снова натягивая ее.

От этого приказа Динку бросило в жар. Она попыталась отползти, мотая головой, но цепочка, прикрепленная к ошейнику как раз под подбородком, натянулась, вынуждая запрокинуть голову и посмотреть в лицо сидящему напротив мужчине.

— Подчиняйся! — прорычал Тирсвад и из-под верхней губы блеснули желтые клыки. Динка смотрела в его алые глаза, и ее лихорадило от стыда и возбуждения.

— Подчиняйся! — тихо и властно шепнул он, склонившись к ее лицу и, с помощью цепочки, не давая ей отстраниться. Динка, не в силах больше сопротивляться его воле, провела ладонью по своему животу и коснулась кончиками пальцев пушистого бугорка между ног.

— Раздвинь ноги, чтобы… — голос изменил ему, сорвавшись на хрип. И Тирсвад на миг отвернулся, глубоко вдыхая, чтобы овладеть собой, — ...чтобы я видел, что ты делаешь. Я хочу видеть, как ты ласкаешь себя!

Динка, чувствуя себя послушной марионеткой в его руках и задыхаясь от волнения, уселась на попу и широко раздвинула ноги, раскрывая перед ним свое тело.

— Еще… — простонал он, дергая за цепочку, но все еще не пытаясь прикоснуться к ней. Динка сходила с ума от его обжигающего взгляда, от звука его шумного дыхания, срывающегося с приоткрытых губ, от запаха его вожделения, пьянящего не хуже вина.

Она медленно раздвинула набухшие и влажные от возбуждения лепестки своего бутона и погрузила в себя два пальца. И тут же закричала от нестерпимого удовольствия. Горячая волна желания захлестнула ее тело. Желания большего…

Тирсвад, соскользнув на стула на пол, рухнул на колени между ее широко разведенных ног и подхватил ее под бедра, забрасывая ее ноги себе на плечи. Динка выгнулась, приподнимая бедра над полом и обвивая ногами его шею, и требовательно застонала. Он склонился над ней, сжимая ладонями ее талию и почти складывая ее пополам, и сильным толчком глубоко вошел, растягивая ее лоно и даря неземное блаженство.

— А-а-а, — Динка протяжно застонала, не имея возможности пошевелиться под ним и лишь в бессильном возбуждении царапая ногтями деревянный пол. От ее стона он сорвался в сумасшедший ритм, вжимая ее в твердый пол и вбиваясь в нее глубокими частыми толчками.

— Еще, ах, еще! — Динка попыталась развести ноги, чтобы усилить воздействие и ускорить разрядку, но он перехватил ее за щиколотки и, выведя их перед своим лицом, сжал ее ноги вместе, продолжая глубоко входить в нее. Она задохнулась от того, как плотно и туго стал двигаться внутри нее его член. От того, как усилилось чувство единения с ним. От того, как крепко он сжимал руками ее щиколотки, приподнимая ее зад над полом и не давая ей даже пошевелиться. Позволяя только отдаваться ему. Только принимать его всем своим телом.