— Шторос, как рыбу жарить. Вспоминай! — крикнул ему Хоегард. — Сконцентрируйся! У тебя получится!

Внезапно что-то изменилось. Шторос, набычившись, опустил голову к земле и, широко расставив лапы, открыл рот. Из пасти полилось ослепительно белое пламя, выжигающее все на своем пути.

Струя огня выжгла в земле глубокую черную борозду и до самого горизонта буквально испарила оказавшихся на пути руогов, разделив войско на две половины. Безмозглые создания попятились в стороны от полосы огня. Но Шторос, издав торжествующий рык, прокатившийся по притихшим рядам противников, слегка повернул голову, смещая поток пламени и испепеляя им стоявших ближе всех роугов.

Наконец сообразив, что они сошлись с противником, который им не по зубам, руоги с визгом бросились врассыпную. А Шторос, войдя в раж от осознания своей непобедимости, поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, стараясь сжечь как можно больше ненавистных тварей.

Воевать больше было не с кем. Уцелевшие руоги беспорядочно разбегались, не пытаясь больше нападать.

— Выходим медленно в том же порядке, — скомандовал Вожак. — Строй не нарушать!

Но все и так прекрасно понимали, чем грозит нарушение контура пентаграммы, и медленно, оглядываясь друг на друга, поворачивали строй вокруг Штороса. Когда Динка вернулась на свое первоначальное место перед Шторосом, а Хоегард шагнул из смертельной воды на сушу, Шторос рухнул на землю без сознания.

Спасительная пентаграмма рассыпалась. Но в ней больше не было нужды. Они были впятером одни посреди выжженной равнины.

— Шторос! — Динка бросилась к рыжему и застыла рядом, боясь прикоснуться. Остальные сгрудились вокруг. Он обгорел весь, на теле не было живого места.

***
Дорогие читатели! Через 6 глав (не дней,а глав!) подам заявку на открытие подписки. Это означает, что книга станет платной. Будьте готовы. График публикации прежний -- нечетные числа в 15мск.
Приятного чтения!
***

7. Выжившие

Вся шерсть выгорела, кончики ушей свернулись и обуглились, кожа превратилась в черную обугленную корку. Он не отзывался. И о том, что он жив, можно было догадаться только по подрагивающему в такт дыхания животу.

Хоегард подошел к нему и лизнул в плечо.

— Это, наверное, ужасно больно, — всхлипнула Динка, обнюхивая бесчувственное тело своего мужчины.

— Выкарабкается, — уверенно сказал Хоегард. — Будем его облизывать. Динкина сила ускорит восстановление, а наша слюна растворит обгорелую кожу и защитит его от воспаления.

И Хоегард принялся старательно вылизывать обожженное тело друга языком, подавая пример. Все остальные, забыв про усталость и собственные раны, тут же присоединились.

Динка сплюнула изо рта шерсть и кровь руогов, в мыслях пожалев о том, что не догадалась прополоскать рот, пока была в реке, и осторожно лизнула трескающуюся и осыпающуюся хлопьями сгоревшую кожу Штороса. На вкус и запах это было отвратительно, но Динка почти не замечала неприятных ощущений, старательно вылизывая дорогого ей варрэна и чутко прислушиваясь к малейшему отголоску его мыслей. Тревога тисками сжимала ее сердце, но она не допускала ее в свое сознание.

— Шторос! Шторос! — она беспрерывно звала его, но он не отзывался. Ужас, заполнявший ее мысли, начал выплескиваться через край, как дождевая вода из переполненной бочки. По шерсти заплясали язычки пламени и, когда она прикрыла рот, чтобы смочить язык, из носа вырвался клубок пара.

— Динка, отойди! — Хоегард боком оттеснил ее от Штороса. — Пока ты не успокоишься, ты можешь навредить ему еще больше. Иди в сторонку, попробуй справиться со своей силой самостоятельно.