И одно их греет,
Что соседям могут отключить батареи,
Что все без них захиреют,
Как сейчас без Северной Корее.
А ворюги крадут до спазм,
В горле, животе, мышцах.
Караульные награбленное под замки,
И поют, что – «кровопийцы, —
Многим хуже казнокрадов,
И если требовать открыть Сезам,
И раздать всё Христа ради,
То это будет нецелесообразно,
Приведёт к хаосу, тирании,
Ибо хаос её предтече,
И не нужно быть Иеремией,
Чтоб предсказать, как изувечит
Народное вече – облик
Нашей милейшей Империи.
И если не хочешь получить в тык,
То не и тыкай пальцем во-первых
В первых, а во-вторых в ролях вторых, есть свой шик.
Так, что пыкай и мыкай в кафетериях,
До несвязного лыка,
И не буди уснувшего Берию».
Нас ублажают речами,
Но все речи Made in China,
Под копирку из брошюры, – «Пропаганда для чайников»,
– Мао-Дао для даунов.
Нет Майдану, – НЕ КАЧАЕМ!
Все наши чаяния в Саддаме,
А для смеха Мишка Гамми.
Без плиз сидаун, —
Мы все на кортоках во внутреннем Магадане,
Сидим и вдавливаем в себя, как мазь, предания,
Превращаясь в мразь молчанья.
Общества нет.
Общество, – общепит для элит,
Жрущих пельмиши и котлеты,
Из мяса людей, разделенных оргалитом,
Но связанных мегабитами
Новостей о крахе
Всех, кто живет без русского размаха,
Кто хочет похорон не под стрельбу, а под Баха.
Здесь пища сама ищет глотку.
Самую глубокую глотку,
Как у Линды Лавлейс,
Как тонущий на Титанике лодку,
Что в неё спасаясь залезть.
Но может хватит получать пинки под зад,
Пока они организуют пикники,
Пользуясь тем, что большинство не пикает,
А меньшинство можно и на пики.
Но они не учли, что зрители ТЮЗа
Выросли из рейтузов,
И не хотят больше платить за тикеты
Собственных казней.
– Эй кто тут безвременный? – СЛАЗЬ!
Дом двух святынь
Внимание: в тексте могут содержаться грамматические, синтаксические, и иные, ошибки, способные оскорбить лиц, пьющих кофе с оттопыренным мизинцем. А также люди, имеющие копирайт на Бога, пожалуйста, – не читайте данного текста!
Приходит домой, дома иконы,
Богородицы и царя Николая.
Отбив поклоны, раздевается до панталон,
Не решаясь до Рая,
Ибо иконы со всех сторон, —
Гуггенхайм для набожных персон.
Часто думает он, —
«Всех бы этих художников – вон.
Или под шконки.
А не согласятся духовные голодранцы,
Устроить им – Опернплац,
«Инквизиция 21» – инсталляцию.
Горите, горите ясно отбросы нации.
Наш костёр будет Богу сигнализацией,
О нашей консолидации,
И дым от костров доходя до Божьего носа,
Будет, как ингаляция гашиша или гердоса.
Мы драгдилеры Бога,
И нас много, как атеистов в Осло.
Кайфуй, Господь, хорошего Тебе выходного».
В холодильник ждет индейка и мексиканская смесь,
До поста ещё месяц, – можно поесть.
Но скоро креветки, мидии и каши трескать,
Доганясь коктейлями энерджи и чаем,
Да Патриархом пресным, по утрам из Самсунга Галакси,
О там как жить в режиме джедая,
Искать точку G,
В гениталиях родины, оргазма ядерного ожидая.
– Тело – уничижай!
Власть – уважай!
Не нравиться – уезжай!
У нас Христос ориджинал,
У них – Китай.
Об этом не забывай.
Нам уготованы – Фиджи, —
Им первый роман Фицджеральда.
Поев, молитвослов на церковнославянском,
Чтоб смысл не портил настроя,
Берёт с полки и начинает, как Диззи Раскал,
Граймить стоя.
Ему что ковчег Ноя,
Что лошадь для Трои,
Главное движенье куда и зачем – дело второе.
«Собираться по двое,
Только для боя».
«Удар делает руку святой» —
И это сказал не Короленко Псой
И не Ес Соя,
А Иван, почивший в год четыреста седьмой.
Наш святой».
К слову имевший конфликт с царской женой.
Активист —
Читай молитвы,
Под чертей бит!
Главное ритм.
Держи ритм.
Держи ритм активист!
Не думай о бритве,
И ада селитре.
Селитра – бритам,
И всем этим критикам обители.