Мой взвод в составе роты по-прежнему шёл сзади последним. Я был избавлен от нужды смотреть за дорогой и от всяких других забот. Я даже не присматривался к маршруту нашего движения.

Пройдя Медное, мы должны были свернуть на Новинки и пойти на Гильбертово. За Городничий роту остановили, завели в лес и объявили привал. Мы долго лежали на холодной застывшей земле. Командир роты ушёл куда-то в деревню. Потом он вернулся, и с ним из деревни пришёл капитан.

– Матвеенцев, – отрекомендовался он нам. – Вчера наша дивизия вела бои за Дмитровское и Черкасово. Немцы остались за Волгой! Ваша рота вливается, как пополнение в нашу дивизию. Теперь вы будете служить в 421-й стрелковом полку. Командир полка – подполковник Ипатов. Дивизией командует генерал Березин, за малейшие нарушение и невыполнение приказов он отдаёт всех подряд под суд.

Потом капитан прошёлся перед строем солдат, посмотрел сурово на нас, на младших офицеров, и удалился с двумя солдатами, которые его сопровождали, обратно в деревню.

«Вливание» было сделано, нас влили в стрелковую дивизию. Командир роты подал команду – «Разойдись!», – и солдаты легли, привалившись к земле.

Командир роты заторопился.

– Остаёшься за меня! – сказал он мне и пошёл в том направлении, куда только что ушёл полковой капитан.

Мы лежали и ждали, когда он вернется. Нас, по-видимому, на ту сторону отправляли надолго. Я не подумал тогда, что наши люди уйдут туда навсегда.

Командир роты вернулся в сопровождении сержанта сапёра. Сапёр поведёт нас к паромной переправе на берег Волги. Рота тяжело встала, построилась по взводам и пошла по дороге. Вскоре сержант нас привёл на крутой берег с песчаным отвалом и велел подождать.

Солдаты остались лежать в кустах, я пошёл на берег посмотреть на переправу. Деревянный плот, сбитый скобами из брёвен, должен был перевести нас повзводно на тот берег реки. Внизу, переливаясь и крутясь, неслись холодные быстрые струи воды. На тот берег был протянут канат, по канату скользило кольцо, за кольцо был привязан бревенчатый плот. Вот и всё нехитрое сооружение.

На плот могли поместиться человек двадцать солдат или одна армейская повозка с лошадью. Тот правый берег реки, поросший соснами, казался безлюдным и пустым. Туда приказано было перебросить нашу роту, а где находились в то время немцы, и были ли на том берегу наши войска, этого никто из нас не знал. Возможно, нам об этом не хотели говорить.

Перед тем, как нашему первому взводу зайти на плот, с него под кручу съехала повозка и лошадь. Почему одна единственная повозка пришла с того берега, я не понял.

Меня подозвал командир нашей роты, с ним рядом стоял круглолицый офицер в накинутой поверх шинели плащпалатке. Нашивок его не было видно, кто он был по званию, трудно сказать.

– Это заместитель командира полка по тылу! – отрекомендовал мне командир роты стоявшего рядом офицера.

В нашей роте было около сотни солдат.

– Сейчас на паром, на ту сторону отправятся первые двадцать человек, их поведёт командир первого взвода, – сказал командир роты. – Плот вернётся, со вторым взводом поеду я.

– Ты, – сказал мне старший лейтенант, – с группой в тридцать человек останешься на этой стороне и будешь здесь за старшего. Со своими солдатами ты пойдёшь на плот последним, когда он вернётся сюда. Я буду ждать тебя на том берегу.

Меня с тремя десятками солдат положили за бровкой берега, и мы стали ждать своей очереди на переправу.

Заместитель командира полка суетился около лошади, о чём-то спрашивал и ругал повозочного. Он говорил ему что-то намёками. Не зная главного, нельзя было догадаться, о чём шла речь.