Вана была так разгневана, что раздавала пощёчины не глядя, и поэтому гному время от времени тоже доставалось. Но тот только противно хихикал, и пинки с оплеухами продолжались.

Эгберт держался мужественно, но против Ваны и Хуппо у него не было шансов, и он, пригнувшись, отскочил к лестнице. Парень хотел слезть с сеновала, и его можно было понять.

Эгберт сделал шаг назад и с разбега врезался в Вану, повалив её на пол. Он злобно ухмыльнулся и схватился за лестницу. Только он собрался спуститься, как Хуппо с пронзительным воплем бросился вперёд и прыгнул на него. Рассвирепевший гном повис на груди оруженосца, тот, кому хотя бы раз пришлось пережить подобное, знает, каково это – оказаться один на один с разъярённым гномом. И вот хватка Эгберта ослабла, он отпустил лестницу и вместе с вопящим Хуппо рухнул вниз. Послышались оханья и ехидные смешки.

Вана поднялась, подбежала к стогу сена и посмотрела вниз, где лежали Эгберт и Хуппо. Эгберт охнул и застонал. Девушка с облегчением вздохнула. Для неё и особенно для таверны всё могло бы закончиться очень плохо, если бы оруженосец разбился насмерть.

– А‐а‐а‐ай, моя нога, как же больно!

Очевидно, Эгберту всё же не удалось легко отделаться, и в то время как гном уже стоял на ногах, парень растянулся на полу и стонал от боли.

– Да ладно тебе, верзила, всё в порядке. В конце концов, сено нас примирило.

Хуппо улыбнулся Ване и указал большим пальцем наверх.

– А‐а‐а‐а‐а… для тебя, коротышка, может быть, и так. Ты же лёгкий как пух. А‐а‐а‐а, чёрт подери! Кажется, я ногу сломал!

Тем временем Вана тоже спустилась вниз. Растерянно и даже с некоторой жалостью она посмотрела на лежащего Эгберта.

– Сдаётся мне, ты прав, – произнесла она.

– Точно сломал, – вторил Хуппо. – Поглядите-ка, даже кость слегка торчит.

Гном с интересом принялся рассматривать травму оруженосца.

Эгберт безудержно причитал и скулил:

– Завтра я должен участвовать в драконьем забеге. А теперь всё кончено! А‐а‐а‐а, какая невыносимая боль! Если граф узнает об этом, он закроет ваш отстойник и отправит вас в Гнилую башню!

Вана вздрогнула, как от удара грома. Как всегда, она не задумывалась о последствиях, и на этот раз дела могут быть действительно плохи. После пережитого дня измочаленный оруженосец действительно был бы гнилой вишенкой на навозной куче их проблем. В отчаянии она провела рукой по оставшейся части своей белокурой гривы и лихорадочно огляделась. В небе высоко светила луна, и, судя по всему, никто не услышал скандала в конюшне. В ночной тишине не было слышно ничего, кроме фырканья лошадей и стенаний Эгберта.

Хуппо украдкой огляделся.

– Маленький поганец прав. У нас могут быть большие неприятности, Вана. Очень большие. Надо бы от него избавиться.

– Что?!! – одновременно воскликнули Вана и Эгберт, и Вана с укором посмотрела на Хуппо.

– Да я просто предложил, – виновато буркнул гном.

Внезапно дверь конюшни со скрипом отворилась, и Вана побледнела как полотно. Кто-то услышал шум. Теперь всё пропало.

Но вместо разгневанной тёти Мильды и сурового графа фон Фридберга на пороге появились ещё три гнома и взволнованно засеменили к Ване.

– Во имя Набо Сукка, что здесь происходит?! – воскликнул Альдо, глядя на поскуливавшего Эгберта.

– Вана, что у тебя с волосами? – прохрипел Саппо.

– Кажется, Вана и Хуппо собирались прикончить этого долговязого оболтуса, – серьёзным тоном произнёс Теппо, жуя корешок.

– Ох, жуть какая! Вана, от тебя я не ожидал ничего подобного. От тебя, Хуппо, ещё куда ни шло, – прибавил Саппо.

Эгберт по-прежнему лежал на полу, тихо подвывая и всхлипывая.