Четверо гномов – Альдо, Саппо, Теппо и Хуппо – были спасены дядей Вальбертом из крайне тяжёлого положения, о котором они до сих пор стыдились рассказывать, и поэтому все четверо последовали одной из строжайших гномьих заповедей и отныне трудились в «Хромом Кабане». И хотя тётя Мильда позволила им в любое время покинуть постоялый двор и идти куда вздумается, они остались в таверне и теперь вместе с тётей Мильдой являлись для Ваны своеобразной семьёй.

Все они, за исключением Хуппо, были великими воинами (разумеется, великими они считались не из-за роста), и на Святой Земле их нанимали на службу в качестве налётчиков и шпионов. Они владели древним боевым искусством Кала Торр и были рады передать свои навыки любознательной Ване. Из-за участившихся потасовок тёте Мильде пришлось запретить племяннице ежедневно тренироваться с гномами. Впрочем, она и прежде не одобряла эти занятия, однако, узнав о них, была готова мириться с ними до тех пор, пока не возникало никаких проблем. К несчастью, с тех пор проблем становилось всё больше.

Гнедой рыцарский конь вырвал Вану из мыслей своим обнюхиванием, будто настойчиво требуя продолжать работу. Девушка покачала головой, стряхивая остатки мыслей, и продолжила обход конюшен.

Шум таверны умолк, воцарилась тишина, и ночь накрыла Аммерлинг, а вместе с ним и «Хромого Кабана» своим тёмным, украшенным звёздами одеянием. Вана тоже устала. Всё тело ломило от таскания кружек и навоза, и она с нетерпением ждала нескольких часов безмятежного сна. Измученная, она бродила по конюшням, гладила Хикки и лошадей постояльцев, с любопытством просовывающих головы сквозь прутья. Она как раз собиралась улечься на сеновал, когда услышала тихие голоса.

– Именно поэтому я и принял это решение.

Сгорая от любопытства, Вана прошла до конца конюшни и почти бесшумно выскользнула наружу через калитку. Она последовала в ту сторону, откуда доносились голоса и, пригнувшись, прокралась вдоль зарослей орешника.

– Но почему вы вообще позволили ему участвовать? Разве не было бы разумнее, несмотря на все эти заботы, оставить его в замке Хохенфридберг?

Крадучись, Вана старалась не ломать ветки, как её учили господа гномы. Затем она узнала хозяев голосов. Граф Годфрид фон Фридберг, прислонившись к воротам, беседовал с одним из рыцарей. Они говорили тихо, но оживлённо. Занятно, что Ване удалось ещё чуть ближе подкрасться к стоявшим поодаль мужчинам.

– Я тоже думал об этом, Аластар, но он бы никогда мне этого не простил, и вы прекрасно это знаете. По-вашему, всем оруженосцам разрешено ехать на Арма Санкторум и только он останется дома, потому что отец нянчится с ним как наседка?

– Я понимаю вашу дилемму, мой дорогой граф. Ваш сын, а также все остальные оруженосцы, которые завтра примут участие в драконьих бегах, почти идеально подготовлены и могут достойно выдержать состязание. Но ведь ещё неизвестно, на кого падёт выбор. Разве это не придаёт вам немного уверенности?

Граф медленно кивнул.

– Безусловно. Но в то же время меня терзает совесть. Разве не будет величайшей честью для него, для меня и нашего дома, если его выберут послушником гладиатора? Каждый из этих молодых безрассудных смельчаков жаждет только одного – стать воином, но мы оба… мы оба знаем, какие опасности их ожидают. У меня разрывается сердце, когда я всматриваюсь в эти юные целеустремлённые лица и понимаю, что кому-то из них предстоит осуществить свою мечту и в конечном счёте отправиться на корм драконам.

Вана судорожно сглотнула и напряглась, пытаясь уловить разговор сквозь стрекотание сверчков и угасающий шум постоялого двора.