– Никто не смеет совать свой нос в мои дела! Давайте, уберите его с дороги! – обратился он к своим помощникам.– Сейчас узнаем, что ему известно.

– Барин, а коня? – раздался голос самого здорового из них.

– Коня, коня… с собой забирать не стоит, пусти его. Незачем с собой брать, сразу догадаются, кто его хозяина на тот свет отправил. Да и сумку его возьми, не оставляйте следов.

– Может его просто к дереву привяжем, пусть волки или медведь, – начал было один из пособников. – Я не буду грех на душу брать как в прошлый раз, он моего брата на ноги поставил. Я знаю его, это лекарь Иннокентий Палыч.

– Я смотрю ты забыл, что нам всем каторга светит? – осек того молодой господин.– Одним больше одним меньше, а если выживет? Что тогда? Хотя убивать действительно не нужно, подозрительно будет. Давайте верёвку, да отнесите его подальше от дороги.

Глаза Иннокентия Палыча приоткрылись, но все равно ничего не было видно. Была ночь. Кровь медленно сочилась из раны на голове, руки и ноги затекли. Сколько же он так неподвижно простоял, привязанный к дереву? Сутки, двое? Сил нет совсем.

Изо рта торчал кляп и все попытки что-либо крикнуть заканчивались тихим рычанием.

– Так значит вот кто виновник, – собравшись с мыслями пришел к выводу Иннокентий Палыч.– А отец его утверждал, что он не дома. А он с дружками разбой в лесу устраивает себе на потеху. Жаль, что я тут, а то бы. Хотя чего жаль, городничий сразу смекнул чьих это рук дело. Видно денег ему дали. Или ещё что. Да они заодно все. Про души говорили, видно не одно преступление ими совершено. Просто Машу нашли случайно, а так никто и не прознал бы, что в этом уезде творится.

Тут вдруг недалеко хрустнула ветка, прервав рассуждения мужчины. Иннокентий Палыч из последних сил повернул голову в сторону шума, увидел темный силуэт и два светящихся в темноте глаза.

– Ну вот и смертушка моя пришла, – пронеслось у него в голове.– Жаль, что так помереть придется, некому отомстить будет за мою деточку.

– Так значит детдомовская? – вслух читая протокол допроса сказал Штайнберг.– Как же так? За что ты тогда так сражаешься? Советская власть забрала у тебя и отца и мать, а ты за нее готова жизнь свою отдать!

– Никто у меня, ничего не забирал, – сквозь зубы процедила девушка. – Они в гражданскую погибли

– А дядя твой Сергей, тут написано, что у тебя есть дядя. Где он сейчас? – прищурив глаза продолжал офицер.– В лесу? С бандитами? Мария Григорьевна или как вас там?

Вдруг сидящий до этого тихо старик оживился и спросил:

– Как, как тебя зовут, Мария Григорьевна? А маму, маму как величали, Наталья?

Девушка дернулась от этих слов и еще раз посмотрела на старика:

– Вы знали моих родителей? Кто вы?

– Странник не соврал, – улыбнулся старик.– Не понимаю лишь одного, откуда он мог это знать? Ну да ладно.

Старик облизнул языком кровь на своей бороде, которую оставил немецкий солдат. Закрыл на секунду глаза и моментально вскочил со своего места. Потом резко рукой схватил за горло первого попавшегося солдата и вырвал на глазах у всех кадык. Концы разорванной веревки, которой он был связан, еще не успели упасть на пол, как раздался хруст костей и об стену ударилось мёртвое тело. Офицер встал и хотел что-то прокричать, но лишь увидел тень, которая молниеносно пронеслась по комнате и все, кто там находился, через несколько секунд растерзанными попадали на пол.

– Не в этот раз Мария, не в этот раз, – сказал старик девушке, подхватив ее на руки.

– Кто ты? – спросила девушка.

– Я лекарь, старый лекарь, который тебя спасёт.

– Так ты спасаешь жизни? – спросил незнакомец, прикоснувшись языком к своему пальцу, на котором была кровь из раны привязанного к дереву мужчины.– Странно звучит, ну а я их отбираю.